Морской ястреб. Фаворит короля.

Все надежды, которые питал граф Саффолк – он-то надеялся, что Эссекс сможет завоевать сердце Фрэнсис и изгнать из него блистательного королевского фаворита – исчезли при первом же взгляде на зятя. Неуклюжий тринадцатилетний мальчик, за которого лорд-камергер выдал дочь, превратился в неуклюжего молодого человека, абсолютно лишенного всякого обаяния и не способного возбудить ничей интерес. Он был невысокого роста, толстоватый и очень неловкий. Цвет лица у него был желтовато-болезненный, волосы – темные и прямые, тяжелые черные брови нависали над маленькими, глубоко посаженными глазками. Природа отпустила мало материала на его лоб, зато уж расщедрилась на нос и на нижнюю часть лица – щеки у него были толстые и отвислые, а подбородок – круглый и маленький. Толстые губы говорили об упрямстве и глупости их обладателя. Одет он был неброско, с почти что пуританской скромностью.

Лорд Саффолк с большим трудом скрыл разочарование по поводу неутешительного результата, с которым время потрудилось над молодым человеком. Они обменялись приветствиями, и, рассчитывая найти богатство ума там, где обнаружилась такая вопиющая скудость внешности, его светлость принялся расспрашивать зятя о путешествиях. После получасовых расспросов его светлость понял: если это все, что молодой человек познал за время столь долгого отсутствия, то с таким же успехом он мог оставаться дома.

Затем Эссекс заговорил о Фрэнсис. Он высказал надежду, что она здорова, посетовал на ее отсутствие, ибо жаждал увидеть ее сегодня же, при этом довольно неуклюже выразил острое желание скорой с ней встречи и объявил о намерении без всяких проволочек увезти ее в свое имение в Чартли.

– Уверен, ваша светлость согласны со мной: сельская местность – лучшее место для молодой жены. Придворная жизнь с ее бездельем, роскошью и вольностью так расслабляет! Лично я не имею к ней ни малейшей склонности.

К прежним своим безрадостным впечатлениям лорд Саффолк добавил еще одно: судя по всему, его зять – напыщенный, самодовольный педант, и искренне посочувствовал дочери. Однако ответил с подобающей дипломатичностью:

– Этот вопрос вы должны решать с Фрэнсис.

Лорд Эссекс ничего не сказал, но внезапно потемневшее лицо и упрямо сдвинутые брови ясно дали понять, что его не привлекает даже сама идея того, что Фрэнсис будет допущена к участию в каких-либо решениях.

Затем лорд-камергер препроводил его во дворец.

В заполненной придворными зале для аудиенций лорд Эссекс сразу же почувствовал себя в центре внимания. Не зная истинных причин, его светлость пришел к выводу, что обязан интересу своим собственным достоинствам, положению и влиянию, а также, возможно, тому факту, что он был сыном своего блистательного отца, настоящего украшения двора королевы Елизаветы. Отца наверняка хорошо помнят, подумал он, и был в этом предположении абсолютно прав. На самом же деле придворные были потрясены такой резкой разницей между ним и его родителем и, кроме того, вспоминали его жену и недавний придворный скандал.

К нему подошел принц Уэльский и поприветствовал товарища по детским играм:

– Добро пожаловать, Роберт! Прекрасно, что ты послушался совета и вернулся – мужу подобает жить рядом с женой. Леди Эссекс слишком хороша, разве можно дозволять ей цвести в придворной атмосфере без надлежащей охраны?

Таким образом его высочество выразил свое удовлетворение тем, что муж сделает леди Эссекс недосягаемой для Рочестера (подобно тому, как он сделал ее недосягаемой для самого принца – согласитесь, по-человечески принца можно понять).

Его светлость радостно согласился со сказанным, чем вызвал легкое оживление у присутствующих, и вновь заявил о своем намерении сразу же перебраться с супругой в Чартли – как же славно заживут они там, в сельской простоте, а он займется своим поместьем.

– Ибо поместья, как и жены, – изрек он, – требуют постоянного внимания.

А поскольку присутствовавшие уже откровенно над этой сентенцией посмеялись, он счел себя очень остроумным.

Развинченной походкой к ним приближался король. Его величество опирался на руку мужчины, красивее которого лорд Эссекс еще не встречал: он был высок, великолепно сложен и великолепно одет в зеленовато-желтый бархат. Камзол перехватывал тонкую талию, на плечи был небрежно наброшен короткий плащ, безупречно белый рифленый воротник окантован золотом, а над воротником возвышалась благородной формы златокудрая голова.

Рядом с этим великолепным джентльменом король казался слабым, нелепым, а наряд его – почти что убогим.

Лорд Саффолк представил своего зятя, чье появление заметно короля удивило.

– Ну, ну, – пробурчал он и со значением глянул на фаворита: до него уже доходили кое-какие слухи.