Морской князь

Вместо слов Дарник так глянул на него, что воевода-помощник отшатнулся на безопасное расстояние.

– До первой крови! – провозгласил он, жестом приказывая братьям бородача обнажить свои торсы.

Едва луры изготовились, как Дарник стремительно атаковал того, кто был помладше, тот, резко отшатнувшись, оступился и едва не упал. Дарник, не оглядываясь, быстро присел на корточки. Бросившийся на него с колющими ударами средний брат не ожидал такого подвоха и, споткнувшись о князя, перелетел и через него, и через собственную голову. Сильно оттолкнувшись ногами, Дарник сделал длинный нырок вперед и вонзил свои мечи в обоих противников: младшему достался укол в живот, среднему укол в шею. Агония длилась недолго. Пока князь поднялся с земли и отряхнулся от пыли, все было кончено.

Зрители, оцепенев от быстроты случившегося, молчали.

– Тебя тоже задели, – заметил Корней, вытирая тряпицей кровь, что сочилась из глубокой царапины на спине князя, которую во время его нырка успел оставить меч младшего брата.

Дарник взял у Афобия кошель, в котором было то ли пятнадцать, то ли двадцать дирхемов, и протянул его лурскому сотскому:

– Устрой хорошую тризну по своим воинам, они были великими храбрецами.

Князь не стал надевать ни рубашку, ни кафтан – так в полуголом виде и сел на коня, чтобы всем была видна кровь на его спине – хоть какое-то утешение для луров.

Леонидас поехал рядом с Дарником, дабы выразить ему свое восхищение:

– Я и не предполагал, какой из тебя хороший поединщик!

– Он же обещал троих казнить, вот и казнил! – бурчал позади них по-ромейски воевода-помощник.

5

Миновала неделя, заканчивалась и вторая. Скоро по расчетам должно было появиться Хвалынское море. Голая степь вокруг постепенно сменялась песчаной пустыней, что совсем никого не радовало. Из-за жары теперь проходили не больше двадцати пяти верст в день. Облегчение приносила лишь ночная прохлада. Палатки уже никто не ставил, ночуя, как луры под открытым небом.

– Поймали, поймали! Ведут, ведут! – в одно утро разнеслось по всему дарникскому стану, не успели еще все как следует проснуться.

Рыбья Кровь, уже одетый, вышел из шатра. По беспалаточному стану к нему двигалась большая ватага всадников и пешцев. Помимо своих ближних и дальних дозорных, во время походного марша Корней завел еще ночные секреты против нежелательных лазутчиков. Сейчас один из таких секретов в сопровождении целой толпы любопытных воинов вел к князю своего пленника: маленького сорокалетнего мужичка словенского вида в овчинной безрукавке и шапке и в остроконечных степных сапожках.

– Мне нужен князь Дарник, – сказал мужичок, когда его подвели к шатру.

– Князь Дарник перед тобой, – сообщил ему один из сопровождающих.

– А не врешь? Князь Дарник постарше должен быть. – За такую дерзость мужичок сразу получил хороший тумак от своего стражника.

Рыбья Кровь знаком приказал развязать пленника.

– Я к тебе от кутигур. Гонец я от них.

– Зови архонтов, а этого в шатер, – приказал князь Янару.

«Зови воевод» касалось только словенских хорунжих, «зови архонтов» означало совет главных военачальников.

Янар отдал распоряжение, а сам остался сторожить пленника в шатре. Лидия не прочь была тоже поприсутствовать при допросе переговорщика, но на ее вопросительный взгляд Дарник отрицательно покачал головой, и стратигесса с неприступным видом выскользнула из шатра.

Пока ждали прихода архонтов, князь расспрашивал мужичка о незначительном: кто он и что он? Мужичка звали Олята, он был тиуном булгарского купца, ходившим на лодии из Булгар в Персию. На обратном пути их лодию захватили кутигуры, в живых оставили только Оляту и его двенадцатилетнего сына, и теперь он был у кутигур на службе. На вопрос, много ли у кути-гур овец, гонец отвечал утвердительно. А есть ли поблизости большая кутигурская орда – отрицательно. Имеется лишь малое войско конников в пятьсот, не больше.

Когда пришли военачальники, Олята заговорил сам, не дожидаясь вопроса:

– Кутигурские переговорщики хотят встретиться с князем Дарником.

– А почему именно со мной? – не спеша произносил Рыбья Кровь, давая время переводить допрос на ромейский и хазарский языки.

– Потому что шесть лет назад им приходилось встречаться с тобой, и они помнят это, – отвечал Олята, с любопытством разглядывая советников князя.

– О чем они хотят со мной говорить?

– Про то мне неизвестно. Я только должен договориться о твоей встрече с Калчу.

– Кто такой Калчу?

– Их тысячский.