Морской круиз (СИ)

   Ведь в таком случае это сузит поиск местонахождения завещания.

   — Увы, Христас ушел от ответа, — разочаровано развела руками.

   — Немного, но уже что-то, — поспешил успокоить он.

   Я и сама понимала, даже крупица сведений может помочь докопаться до истины.

   — Меня не оставляют сомнения, мэтр Броссар, — вздохнула я. — Вдруг моя ворожба кого-то подтолкнула к убийству мэтра Филиппа?

   — Не говори ерунды! — резко сказал он. — О подробностях ты сообщила только Монти. Даже мне отказалась рассказать. В обществе сложилось впечатление о том сеансе, как о неудачном. Ты не удивлялась тому факту, что тебя после никто не просил поворожить?

   Его глаза озорно блеснули, а до меня только сейчас дошло. В самом деле. На «Любимце богине» не много развлечений, день похож на предыдущий. Скучающие метрессы уж точно бы попросили поворожить ради интереса. А ведь никто даже слова об этом не произнес. Словно и не было ничего! Увлеченная расследованием и переживаниями о своих чувствах к мэтру Броссару не обратила на этот факт внимания.

   — В любом случае у нас есть смерть Монти, завещание и упомянутый в нем наследник. А это не мало, Клер! По возвращении в столицу будет с чем работать, — постарался переменить тему ворожей.

   Он прекрасно понял отчего мое настроение испортилось. Я-то надеялась завести полезные знакомства, а после возвращения в Тулус вновь поговорить с Этьеном о своем ворожейном салоне. А получается все пассажиры, кстати, из весьма обеспеченных или влиятельных семей, посчитали меня неудачницей. Конечно, Христас преподнес все как суеверие, мол, над морем богиня не благоволит ворожбе. И все же. Если путешественники с «Любимца богини» услышат о ворожее Клер Атталья, то обязательно расскажут о постигшей меня неудачи. И ничего не поделаешь со слухами. Общественное мнение складывается не в лучшую для меня сторону. Обидно!

   — Да, конечно, — печально согласилась с ним. — Собственно говоря, вы могли бы уже сейчас сообщить мэтру Одилону обо всем.

   — Не надо расстраиваться, Клер! Неужели тебе необходимо признание этих напыщенных глупцов? — мужчина накрыл своей ладонью мою руку.

   — У меня дар, — со вздохом поделилась главной проблемой.

   — Знаю, Клер, — он слегка сжал пальцы. — Но теперь ты замужняя метресса и твой брак, как мне показалось, удачный. Так что, какое имеет значение мнение о твоем даре прогнивших насквозь аристократов? Я, Тристан, Арно и Роберт знаем на что ты способна. Разве этого недостаточно?

   — Недавно вы сомневались в моем браке, — грустно улыбнулась ему.

   — Я видел вас вчера вечером, — наставник отвел глаза в сторону.

   Тихонечко перевела дыхание. Не таких слов хотелось услышать, но он прав. Замужней метрессе не позволительно обсуждать отношения с мужем с посторонним мужчиной. Даже если это твой бывший наставник. И тем более, если он вызывает сильные чувства.

   Я молчала, опасаясь произнести лишнее, а мэтр Броссар так же ничего не говорил. Повисшая между нами пауза с каждым мгновением становилась напряженней. Прикосновение широкой мужской ладони обжигало руку. Чем больше продолжалась тишина в каюте, тем сильней ощущала неловкость от создавшейся ситуации. Слишком близким и родным стал для меня этот человек, а чувства, испытываемые к нему, не назовешь невинными.

   Прикрыла глаза, но от этого стало ещё хуже. Через прикосновение мы словно становились ближе. Волна энергии приходила ко мне и откатывала обратно к нему, объединяя и подталкивая друг к другу. Дыхание стало прерывистым, а губы сами собой приоткрылись в ожидании поцелуя.

   Это необходимо прекращать!

   Непозволительно и непростительно находиться наедине с мужчиной, который уже перестал быть для меня наставником. Замужней метрессе необходимо думать о своей репутации!

   Только ещё один вздох, еще один удар сердца и все!

   Опомнившись, я попыталась освободить руку. Меня не отпустили. Распахнула глаза и встретилась с потемневшим взглядом. Смотреть на него на близком расстоянии еще большая мука, чем просто знать о его существовании, помнить о его отказе и терзаться безответной любовью.

   Невозможно отвести взгляд и перестать смотреть в глаза мужчины, заставившего страдать. Быть к нему так близко и не дотронуться до его щеки, губ. Хотелось прикоснуться к гладко выбритой коже щек, почувствовать под подушечками пальцев шероховатость едва пробивающейся щетины. Тянуться к нему всей душой и сердцем, трепетать от пристального обволакивающего взгляда и не сметь произнести ни одного слова признания. Быть с ним столь близко и одновременно находиться так далеко!

   Медленно, словно боясь нарушить хрупкое равновесие терзаний, он потянулся ко мне. Его взгляд обжигал, привораживал и околдовывал. Пальцы мужчины стиснули запястье, пригвождая к месту, не позволяя встрепенуться. А потом он поднес мою руку к лицу, прижал ладонь к щеке, исполняя тайное желание, и прикоснулся губами. От легкого поцелуя по телу пробежала дрожь, заставившая опомниться.

   Сжала губы и резко отняла руку. Не позволю играть своими чувствами!

   — Мэтр Броссар, вам пора уходить. Наверняка вас хватятся, — вскочила на ноги и отошла на прежнее место к иллюминатору.