Морской разбойник. Морские разбойники

— Это значит, что вся ваша доброта и великодушие не могут заставить меня отказаться от того, что я считаю моим долгом. В тот момент, когда я вступлю на борт "Дарта", настоящий характер вашего корабля станет известен всем. Я не могу скрыть от капитана Бигналя, что он находится лицом к лицу с Красным Морским Разбойником.

— А если я поставлю молчание условием вашего освобождения?

— Я ни за что не смогу на это согласиться. Предупреждаю вас, если вы хотите, чтобы я молчал, вы можете удержать меня здесь и в случае надобности казнить. Пусть я заплачу таким образом за мое погибшее намерение. Но если вы меня отпустите, я вынужден буду исполнить мой долг и занять место в ряду ваших врагов.

Морской Разбойник взглянул на молодого человека не только без всякой ненависти, но скорее с отеческим чувством.

— Как жаль, Вильдер, — проговорил он, — что мы не были знакомы с вами раньше и что нам пришлось встретиться только при таких обстоятельствах. Но к чему теперь это запоздалое сожаление? Идите, Вильдер, но скорее, советую вам поспешить… Если мой экипаж заподозрит, что мне стало известно, тогда даже я не смогу вас спасти.

Но Вильдер не трогался с места.

— Я был не один, — сказал он, — когда попал на ваш корабль. Я не могу оставить здесь дам, доверившихся мне как своему защитнику.

— Как, сударь? Вы не довольствуетесь тем, что я пощадил вашу жизнь?

— Конечно, нет, — ответил Вильдер. — Какое значение может иметь для меня жизнь, если эти беззащитные женщины не будут в полной безопасности?

— Вам незачем тревожиться. Я сам буду их защищать, хотя бы собственною кровью. Неужели я должен быть лишен всяких радостей?

Он взглянул в сторону женщин. Но то, что он увидел — выражение грустной мольбы, написанное на их лицах, — сказало ему все.

Он опустил голову и несколько мгновений стоял молча.

Наконец он решился и, подняв голову, сказал:

— Хорошо, пусть будет так. Эти дамы могут оставить корабль вместе с вами. И негр вместе с Фидом также получат свободу. Берите их, мистер Вильдер, и скажите, чего еще вы хотите.

Прошло не более четверти часа, и катер отплыл по направлению к крейсеру. На нем находились мистер Вильдер со своими двумя товарищами и мистрис Эллис с Гертрудой.

Все обошлось спокойно, так как матросы, не зная, в чем дело, решили, что Морской Разбойник придумал какую-то хитрость.

В то же время с палубы "Дарта" увидели приближение катера.

— Вот прекрасно, — сказал капитан Бигналь, обращаясь к стоящему капеллану. — Наш гость не только сдержал свое обещание, но шлет нам также дам. А это кто? Вот чудеса! Я готов поклясться, что молодой человек в катере — Генри Арк! Положительно, это какой-то день чудес.

Когда катер подошел к "Дарту" и наши путешественники поднялись на палубу, на них посыпался, конечно, целый дождь вопросов. Но все замолкли на мгновение, когда священник бросился к старшей даме, и она, увидев его, громко вскрикнула, радостно и горестно в одно и то же время.

Все изумленно смотрели, как священник крепко сжимал руки мистрис Эллис в своих и вглядывался в ее лицо, онемев от неожиданности. Наконец мистрис Эллис очнулась и, видя устремленные на нее любопытные взгляды, попросила прежде всего отвести ее в каюту. В самом деле, пора было это сделать, так как почти весь экипаж собрался на борту и рассматривал приезжих. Капитан Бигналь приказал всем разойтись.

Видя, что встретившиеся священник и дама могут многое сказать друг другу, он отвел их в каюту и предоставил полную свободу.

Когда дамы остались одни со священником, мистрис Эллис первая заговорила с ним.

— Боже мой, Мертон, — прошептала она, — думали ли мы когда-нибудь встретиться и притом еще здесь? Гертруда, — сказала она, обращаясь к мисс Грэйзон, — представь себе, этот почтенный капеллан обвенчал меня с покойным мужем, который стал гордостью и счастьем всей моей жизни. Мы должны были венчаться тайно от отца, так как он, хотя и очень меня любил, но не хотел дать свое согласие на мой брак с этим человеком.

Воспоминание о давно прошедших днях захватило все чувства этой женщины, и она не смогла удержать слез. Итак, прошло несколько минут, пока мистрис Эллис овладела собой.

— Не волнуйтесь, мой добрый друг, — кротко успокаивал ее между тем священник. — Время все сглаживает, пора и вам покориться.

— Да, — проговорила мистрис Эллис, — и я тем более должна смириться, так как потеря мужа была, может быть, наказанием, посланным мне Богом за мою вину. Но разве мало одной жизни? Не было ли слишком суровым наказанием то, что я потеряла также моего мальчика — единственное существо, составлявшее весь смысл моей жизни? Но я знаю, что вы хотите сказать… Да, да, вы правы, я успокоюсь. А как же вы, Мертон? Скажите, как протекала ваша жизнь?

— Я оставался все время пастухом странствующего стада. Большую часть этого времени я провел вдали от родины и близких. Капитан Бигналь первый из всех моих друзей, с кем мне пришлось встретиться.

И, повернувшись к старому капитану, он сказал:

— Капитан Бигналь, эта дама — дочь покойного капитана Сельвина и вдова нашего бывшего командира контрадмирала де Лассета.