Морской узел

— Неужели мой Оули спрыгнул с обрыва? — не совсем внятно произнесла она.

— Не беспокойся, с ним ничего не случилось…

— Каждому мужчине хочется показать себя, — заметила она.

Подошел Бьярдни из Грюнта, взял старушку под руку.

— Пойдем, бабуля, я провожу тебя домой, — сказал он, уводя ее.

— Здорово он ее покалечил? — спросил кто-то.

— Выбил последние несколько зубов, — буркнул Конни, вытирая с руки кровь.

После этого происшествия Лои потянуло обратно на корабль. Крики и взрывы смеха окончательно заглушили звуки гармони. Мужчины по-прежнему пускали по кругу фляжки, женщины выходили подышать свежим воздухом, отдельные парочки потихоньку удалялись в глубь острова.

То и дело вспыхивали драки. Одни дрались из-за женщин, другие пускали в ход кулаки из-за водки, некоторые готовы были подраться из-за спичек.

— Пожалуй, нам пора обратно, — сказал Конни, обращаясь к Ауси. Тот с увлечением наблюдал, как двое рыбаков расталкивают прикорнувшего у стены гармониста.

— Конечно.

Гюнни нигде не было видно, поэтому решили, если он не отыщется по пути к пристани, оставить его на берегу: наверное, у него нашлись на Гримсее какие-то дела.

Но Гюнни ждал их возле причала. Велев всем забраться в ялик, он легко, словно пустую коробку, столкнул его в воду.

По дороге на «Слейпнир» говорили только о том, как верзила выбил зубы своей прабабке. Других женщин с Гримсея на этот раз старательно обходили молчанием.

Глава двенадцатая

— Давай, Лои; подымайся, — сказал Ауси, зажигая лампу над его койкой. — Ты и так проспал все на свете. Мы уже выгрузили в Сиглюфьордюре четыреста бочек сельди и снова выходим в море.

— Правда?

Лои кубарем скатился с койки и заспанными глазами недоверчиво уставился на рулевого, который умывался у раковины.

— Ты много потерял, не увидев девочек в Сиглюфьордюре, — сказал Ауси.

— Врешь ты все! Не были мы в Сиглюфьордюре.

Лои натянул сапожки и помчался наверх, на палубу. Судно шло полным ходом, но качка была незначительная. Вполне вероятно, что они действительно находятся вблизи суши.

— Давненько тебя не было видно, — сказал Йоун, когда Лои вошел в рубку.

— Это правда? Мы заходили в Сиглюфьордюр?

— А почему бы и нет? Ты знаешь, какой сегодня день? Сегодня воскресенье, а заснул ты во вторник. Думаешь, мы вроде тебя все это время дрыхли без задних ног?

Выглянув из рубки, Лои увидел за кормой высокие горы. Значит, так оно и есть. «Слейпнир» в самом деле удаляется от берега. Наверное, за всю историю рыболовного промысла первый случай, когда кто-то проспал целый рейс. Этого ему, Лои, не простят. Лои клял себя, обзывая соней и лежебокой. Теперь к нему, как пить дать, пристанет кличка Лежебока. А человеку с таким прозвищем не бывать моряком, и уж тем более капитаном промыслового судна. Рыбка-Лежебока… К тому же, он пропустил заход в Сиглюфьордюр, где никогда не был.

— Какого черта вы меня не разбудили?

— Мы тебя окликали, но ты не просыпался, А того, кто не просыпается при сигнале аврала, оставляют спать, сколько влезет.

— Надо было меня потрясти!

— Хорошо, — сказал Йоун. — В следующий раз, когда ты не будешь просыпаться, я тебя багром выволоку на палубу..

Лои вышел из рубки. Ему было стыдно находиться среди настоящих моряков, которые всегда просыпаются вовремя.

Неторопливо, нога за ногу, он направился в кубрик. Насколько в море все иначе, чем на берегу. Здесь нужно следить за тем, не продырявился ли невод, и хорошо ли уложен груз в трюме, и стоит ли кто-нибудь в проходе по левому борту, когда выливают рыбу… У входа в кубрик Лои заглянул в привязанный к стойке бидон с молоком. Кок не забыл пополнить в Сиглюфьордюре запасы молока.

— Кого я вижу? Лои собственной персоной?! — приветствовал его в кубрике кок, хлопая себя по коленкам. — А я уж думал, ты решил проспать весь промысел.

Лои молча сел за стол.

— Самое главное, чтобы во время замета мальчишку не было видно на палубе, — продолжал кок. — В следующий раз я постараюсь натянуть ему на голову мешок.

— Может, Гюнни одолжит тебе капюшон, который он припас для своей гримсейской чайки? — послышался с верхней койки голос Лейфи. — Гюнни он в ближайшее время вряд ли понадобится.

— Придержи язык! — отозвался Гюнни, потягивая из кружки кофе.

Но кок не замедлил ухватиться за эту мысль.

— Замечательно! А ты уверен, что капюшон придется Лои впору? У нее, кажется, маленькая головка, а, Гюнни?

— Не меньше твоей, — буркнул Гюнни.

Кок рассмеялся.

— Теперь, Лои, тебе надо хорошенько поесть, — сказал он, ставя на стол тарелку. — У тебя всего и занятий, что есть да спать, поганенок ты эдакий! Ха-ха-ха!

Когда они стояли на рейде у Гримсея, кок достал новенькую кружку и отдал ее Лои, сказав, что на время промысла она будет считаться его. Метить кружку особым номером, как другие, было вроде ни к чему.

— Послушай! — выпалил кок, словно его внезапно осенило. — Я придумал, каким номером пометить твою кружку!

Лои поднял на кока вопрошающий взгляд.

— Мы поставим на нее ноль!.. Ноль без палочки! Как, по-твоему, подходящий номер? — И кок расхохотался пуще прежнего.