Морской узел

Нет, это без толку, напрасная трата сил, снова подумал Лои. Посреди этой суматохи его вдруг охватило безразличие. Он продолжал наблюдать за происходящим, но равнодушно, уверенный, что косяк ускользнул давным-давно, еще когда судно пошло прямо на него. Лои ведь сам видел, как сельдь скакала в стороне от невода и смеялась над незадачливыми рыбаками. Опять они ничего не поймают, и трюм так и останется пустым. Досадно возвращаться в порт с таким никудышным уловом: у них едва наберется бочек сто сельди… Если на Лоины бахилы и налипло немного чешуи, то именно в тот раз, когда они взяли эту малость — иначе бахилы до сих пор были бы неприлично чистые.

Кок стоял в проеме кубрика, посасывая трубку. Лои отказывался понимать, как этот человек может сохранять спокойствие. Для него самого мир находился на краю гибели. Лои был не в силах выносить это безрыбье, эти сплошные неудачи… У него в жизни больше не будет ни одной радостной минуты. Каждое слово, каждая фраза будут сначала отдаваться эхом в пустом трюме и только потом звучать у него в ушах. И так все время, во сне и наяву. С этого дня жизнь его будет лишь отзвуком пустоты, а его убеждения — основываться на том, что косяки сельди неуловимы, что все всегда оканчивается неудачей.

После этого рокового замета ему уже не быть прежним.

Лои представил себе порожний «Слейпнир» в гавани рядом со множеством тяжело груженных судов. К горлу мальчика подступил комок. Какой интерес он раньше находил в этом промысле? Он принялся подворачивать голенища бахил. Теперь им прямая дорога за борт…

Со своего первого выхода в море Лои страшно завидовал матросам в рыбацких бахилах с налипшей на них селедочной чешуей. Чтобы принадлежать к избранным, мало было иметь бахилы. Нужно еще, чтобы на них налипло побольше чешуи.

Но этого ему, видно, не дождаться, вряд ли он сумеет еще хоть раз надеть их — при таком-то капитане, который ведет себя, словно никогда в жизни не имел дела с сельдью. Это из-за него Лоины бахилы остались такими чистыми.

С крыши рубки было видно, что кошелькование закончено.

Стяжной трос смотали. Матросы, стоявшие на баке, теперь перескочили в шлюпку и надели непромокаемые робы.

По привычке Лои оглядел каждый поплавок, слабо надеясь заметить в воде какое-нибудь движение, но ничего не обнаружил. Невод лежал у самого борта, в нем плавало только несколько медуз.

Лои уже не однажды первым замечал попавшую в кошелек сельдь. И обычно в крыльях невода.

Вот и теперь он пристально вглядывался в воду, пытаясь проникнуть взглядом как можно глубже. И вдруг возле одного из поплавков как будто что-то зашевелилось. Неужели… или у него просто разыгралась фантазия?..

Сердце, которое чуть было совсем не остановилось, внезапно забилось учащенно. Щеки Лои раскраснелись. Он хлопал глазами. Вот это да! Неужели сельдь все-таки не ускользнула?!

— Папочка, пожалуйста, сделай так, чтоб она не ушла… Только в этот раз… Пускай мы потом не поймаем ни одной рыбки, только бы сейчас она была в неводе. Папочка, дорогой, сделай это для меня… Если ты мне поможешь, я больше никогда не буду таскать чернослив у кока… Я буду молиться за всех несчастных, как мне велела перед смертью бабушка… Сделай, чтобы сельдь не ушла. Один-единственный раз… Чтоб набралось хотя бы бочек сто…

Не успел он договорить последние слова своей молитвы, как чудо свершилось. Из крыла невода выпрыгнула не одна, а целых две селедки.

Попалась! — завопил Лои, ударяя в ладоши. — Вон там, в неводе плеснули две рыбины!

Ребята в шлюпке расхохотались, а кок вынул трубку изо рта.

— Ну что ж, — сказал он Лои, — на этот раз бахилы остались при тебе.

Уже подняли на борт стяжные кольца, так что сельди было не ускользнуть. Внутри кошелька стало заметно копошение, вскоре сельдь забурлила и пошла… но пошла в пределах невода.

С шлюпки грянуло «ура».

— Все-таки наш кэп здорово провел замет, — чуть слышно проговорил Лои. — Пожалуй, это один из лучших заметов за всю путину…

Вот выбрали несколько саженей невода, и показались запутавшиеся в ячейках первые сельди. Невод как следует тряханули, и рыба ссыпалась обратно в сливную часть.

Снова отвернув голенища, Лои помчался на бак, где Йоун нанизывал на кронштейн кольца. Улов обещал быть богатым: сельдь кишела и в крыльях, и в середине невода.

Сливная часть постепенно делалась все тяжелее и тяжелее; ребята дружно налегали на невод, и шлюпка все больше кренилась на один борт. Лои, стоя на носу, следил за тем, чтобы сельдь не уходила возле поводков.

— Только бы кошель не перевернулся! — крикнул Лои Йоуну. — Как думаешь, сколько тут?

— Да трудно сказать… Бочек триста будет. Может, и больше…

Раз уж Йоун рассчитывал на триста бочек, стало быть, их было добрых шестьсот. А это значит — полный трюм. Это значит, будет и чешуя на бахилах, будет глубоко осевшее под тяжестью улова судно, будет жиротопня, а если повезет, и засолочная площадка.

Идем сдавать мы сельдь.
Куда же мы идем?
Кто в Дальвик, кто в Дагвердарейри…