Морской узел и счастливый билет

– Хотя…Положите револьвер в свой карман, и держитесь позади и чуть справа от меня. Стреляйте сразу, как китаец схватится за оружие.

У Андрея Сергеевича брови страдальчески поднялись, но спорить он не собирался.

Офицер флота вошёл внутрь, весело зазвонили колокольчики, но пока никто не вышел. Стабров подошёл к полкам, где стояли образцы чая. Выбор и вправду был богат. В фарфоровых емкостях с крышками, судя по этикеткам, находились все возможные сорта чая. И цены, так сказать, были очень разнообразные. У Стаброва просто тянулись руки к кошельку, прикупить нечто хорошее, но владельца лавки всё не было.

С другой стороны располагались предметы для китайской чайной церемонии – чашечки, столы, чайнички и столики. Было на что глазам зацепиться, без сомнения. Но вот, из другой комнаты вышел высокий китаец, как видно, хозяин лавки. Традиционный китайский наряд из куртки и свободных штанов весьма ему шёл. Лицо было всё же скорее европейское, а не азиатское, очень приятное на вид. Только его рука, вернее, кисть, была замотана бинтами, и ещё кровавила.

– Добрый день, господа. Рад видеть гостей в своей лавке. К вашим услугам хозяин Сун Дао. Я приехал из Гуанчжоу. А за руку меня собака укусила. Злая была, но я её прибил.

– Добрый день. Хотел бы прикупить полфунта этого пуэра, – и Стабров показал на банку, и быстро глянул на раненую руку китайца. Пасть у собаки была не маленькой, повезло, что хуже не вышло.

– Приятно иметь с вами дело, уважаемый, – ответил вежливый продавец.

Стабров внимательно слушал, что говорит китаец, и слова просто резали ему уши, и он понял наконец, в чём дело! Проклятый акцент господина Суна! Всё же Сергей Петрович прожил в Китае почти год, и вдоволь наслушался десятков китайцев. Но он слышал и англичан. Владелец чайного дома говорил по – русски, как англичанин…

Сун Дао специальным рожком набрал товар, высыпал в пакет поставив на весы. Быстрым движением взвесил, мигом завернул чай, и отдал покупателю.

– Что- нибудь ешё?

– Если не секрет, из каких мест приехали в Москву?– спросил Стабров, сделав вид, что забыл слова китайца.

– Гуанчжоу. Портовый город. Моя семья накопила денег, и отправила меня торговать чаем в прекрасную Москву.

– Великолепный товар, господин Сун. Всего хорошего!

Полицейские покинули лавку, Стабров заметил уже на улице, как Девяткин убрал револьвер из кармана пиджака.

– Андрей Сергеевич. За этим субъектом установите слежку. Но что бы топтуны были осторожны. Никакого геройства.

– А в чём дело, Сергей Петрович?

– Проклятые предчувствия, проклятые предчувствия.

Дело на полчаса

Стабров и Девяткин решили пройтись пешком, и дошли до угла Мясницкой, до здания банка. Здесь они заметили околоточного и пару городовых.

– Что случилось? – спросил Сергей Петрович.

– Хищение в банке. Ерунда какая-то.

– Неужто налёт?– восхитился Девяткин.

– У нас, слава богу, не Баку, – ответил околоточный, – да вы зайдите, поговорите с управляющим, тот будет рад.

Стабров решительно взялся за бронзовую ручку двери, но ему подобострастно помог швейцар. Полицейский чиновник был несказанно удивлён, и лишь кивнул в ответ. Они поднялись на этаж, и подошли к служащему у стойки.

– Я полицейский чиновник, Стабров, Сергей Петрович.

– Очень рад, очень, – повторял банковский служащий, – Ющенко Владимир Петрович. Пойдёмте, я покажу. Новый знакомый повёл их по коридорам банка, и Владимир Петрович лично рассказывал:

– У нас сроду такого не водилось, что бы воровство какое. Но тут- что за нелепица! Пропало старое сукно с рабочих столов кассы! Оно было снято и приготовлено для утилизации, а тут- пропало?

– Выходит вещь уже выброшенная…

– Я бы не хотел, что бы даже малейшая тень падала на моих служащих. Сегодня сукно, завтра крупная сумма! Сергей Петрович, прошу помочь!

– Давайте договоримся так, – начал Стабров, – вы сейчас покажете рабочее место кассиров, а мы с помошником потом наведаемся к ним домой, пока они на службе?

– Совершенно с вами согласен. Так и сделайте. Но вот, мы и пришли.

Он открыл комнату, где за четыремя столами кассиры пересчитывали наличность. Помещение было простым- пол из деревянных крашеных досок, крашеные же стены, простой коричневой краской. Абсолютно ничего лишнего либо отвлекающего от работы.

На двух столах одни кассиры быстрыми пальцами укладывали купюры по сто, затем делая пачку в тысячу листов, перевязывая бечевкой, а затем на этикетках работники ставили свои подписи, удостоверяя количество купюр и их номинал.

На других столах пересчитывали и укладывали в полотняные мешочки разменную монету по достоинству, в каждый мешочек помещали по тысяче монет, затем так же прикрепляли ленту из белого полотна с печатью и подписями На одном столе же два кассира, в мундирах, с черными нарукавниками, пересчитывали золотую монету. Здесь к золоту относились без особого пиетета, а лишь как к объекту работы. Ловкие пальцы ловко сновали по столу, складывая жёлтые кругляши в одинаковые столбики по десять монеток.

– Вот, это сукно, старое, пропало, и Ющенко показал на сукно стола, где считали монеты, -Уже снятое со стола.