Морской узел и счастливый билет

– Да, – с готовностью согласился Ющенко, – Пишите, я тут же подпишу.

Пока заполняли ведомости, и управляющий выписывал чек, Стабров допил чай, и просматривал газету, шелестя жёлтой бумагой.

– Вот слиток, – и Ревин подвинул спичечный коробок с кусочком золота внутри, – Прощайте, – и он вышел из кабинета.

– Но как? Отчего? – ничего не понимал управляющий, – рассматривая маленькое сокровище.

Стабров надел шляпу, поправил пиджак и галстук перед зеркалом, затем повернулся к банкиру:

– Золото мягкое, и даже на сукне остаются мельчайшие крупинки жёлтого металла. Десятки тысяч монет, и где-то три золотника остаются золота в сукне. Кассир сжёг материю со стола, и получил вожделенный металл. Ну, нам пора. Пойдёмте, Девяткин.

Шибари восьмой девушки

После обеда Стабров явился в кабинет Кошко, где присутствовали все участвующие в расследовании. Аркадий Францевич председательствовал, и рисовал что-то мелом на аспидной доске. У морского офицера опять заболела голова, так что он даже зажмурился. Фельдшер Федюнин докладывал :

– Все семеро умерли от удушья, травмы нанесены верёвкой, морским линём, если отчётливые слезы на коже. Но погибшие спали в момент гибели. Вероятнее всего, имело место опиумное опьянение. Смерть произошла в субботу, от 19 до 22 часов.

– Источник опиатов- курильница из «Красного Востока», ашрама Самарасвати Чандры, известного как Константин Смурной и Виджая Сингха, настоящее имя субъекта по паспорту Дмитрий Гамалеев, – докладывал Стабров, – Такие вот ученики профессора Гурджиева и госпожи Блаватской. Судя по всему, они были гуру у этих барышень с Милютинского переулка. Они утверждают, что ушли около четырёх пополудни. Обоим приказано Москвы не покидать и не менять место жительства. Пропала одна из барышень- Аглая Павловна Мирская. Девяткин, доложите.

– Так что нашёл следы благовоний и трамвайный билет из ватерклозета, – докладывал Девяткин начальнику, – работа была нелёгкой.

– Спасибо, Андрей Сергеевич . И вас, Александр Владимирович и вас, Сергей Петрович, благодарю за раскрытие дела в банке.

Тут зазвонил телефон на столе Кошко, тот вскочил со стула, едва не вырвав трубку из телефонного аппарата. Начальник сыскной полиции в задумчивости снял фуражку, и воззрился на Стаброва.

– Господа, немедленно выезжайте на Никольскую. В меблированных комнатах найдено тело неизвестной барышни. Сергей Петрович, у вас есть фото Мирской?

– Да. Но лучше вызвать для опознания Шнейдера. Так надёжней будет.

– Согласен с вами. Потом отвезёте управляющего в морг. Это дело на вас, господин Минаков и вас, господин Федюнин. Стабров, на месте ожидайте фотографа Шульца.

– Понятно, Аркадий Францевич.

Они медленно спускались по лестнице, моряк всё сжимал пальцы, так что ногти глубоко сжимали кожу ладони. Сложно было успокоится и заставить себя думать.

– У вас есть с собой болеутоляющее, Девяткин?

– Нет, – не понимая ответил полицейский, – что с вами?

– Там всё будет плохо, – вздохнул полицейский чиновник, – предчувствие дурное…

Около дома дежурили двое городовых, толпились зеваки, и внутрь, в комнаты, пытался пробиться журналист Гомельский. С ним был знаком Стабров раньше, встречался во дворце московского генерал – губернатора.

– Сергей Петрович! – Гомельский изобразил неземную радость при виде полицейского, и попытался его обнять.

– Да что вы, – и полицейский отстранился, – я, право, не готов…

– Вы становитесь знамениты, – журналист говорил не умолкая, – после представления в Цирке на пару с вашей знакомой – татаркой. Жаль, меня не было. Столько слухов, столько сплетен, разговоров, – размечтался работник пера, – Великолепные были бы фото.

– У вас в камере выдержка большая, господин Гомельский… Не вышли бы снимки. Ну, мне пора, извините.

Стабров первый взбежал по лестнице, поднявшись на площадку. Здесь был ещё один городовой, и половой меблированных комнат.

– Никаких разговоров с журналистами, – приказал полицейский работнику, – приступим к осмотру.

Сергей Петрович взглянул на погибшую, только сглотнул от боли, увидев этот ужас. На широкой кровати ничком, лицом вниз, сидела обнаженная женщина, притом связанная определённым, сложным образом. Руки у убитой были тоже связаны за спиной. Длинные, распущенные волосы девушки упали в лужу крови на кровати. Лицо жертвы было тоже погружено в эту жижу. На нежной коже, чуть ниже головы, был ясно виден морской скользящий узел, и этой веревкой шея была беспощадно сломана, гортань переломана, прижата к шейным позвонкам, голова неестественно вывернута.

Рядом, на стуле, лежала ночная сорочка и хороший, дорогой халат. На столике, рядом с зеркалом, стоял флакон духов, пудреница, гребень для волос и… Удача- мужские запонки!

Рядом, в шкафу, находилось женское платье, шляпка и легкий капор. Всё же осень, хотя бы и теплая. Но платье было всё изрезано, собственно от него остался целым один воротник.

– Проклятье, опять морской узел… Девяткин, записывайте за мной.

– Хорошо.