Морской Волк #07-09 - Врата Победы

Слышу крик офицера на передней бронеплощадке. Обе зенитки крутят стволами, изготовились открыть огонь – но цели не видят! Снайперы отошли на запасные позиции, не стреляет никто. А вот охрана в поезде изготовилась по-боевому, это плохо. Смотрю, как на третьем с конца вагоне на крыше откидываются люки и выдвигаются турели со спаренными пулеметами, как на бомбардировщиках. И в бортах вагонов открываются амбразуры и высовываются пулеметные стволы – по одному на вагон, очевидно, в купе охраны. И что хуже всего, там, в поезде, радист уже надрывает эфир. Вот посмотрим, сдержит ли Роммель свое слово!

Мимо проплывает первая бронеплощадка, могу различить даже лица солдат. Меня не видно – ну разве что глаза в щели за корягой, не такие немцы аккуратисты, чтобы убирать весь валежник и сухую прошлогоднюю листву. Окопчики наши хорошо укрыты, сверху присыпаны под окружающий фон. Поезд тащится бесконечно долго, тормозит все же! Реакция машиниста была для нас самым большим вопросом – затормозит или будет тянуть сколько можно? Впрочем, если бы не затормозил, там бы его ждали мины у моста. И сам мост, который пришлось бы взрывать вместе с паровозом и головными вагонами.

А если бы работали ночью? Было предложение поставить у моста чучело с красным фонарем – геройский дойче обходчик заметил непорядок! Сделать из палок, тряпок и немецкой шинели несложно, можно даже веревку протянуть и дергать, чтобы фонарь качался – в темноте издали не различат, а вблизи уже будет поздно – а мост взрывать, когда на него малой скоростью въедет паровоз. Или просто рвануть мост перед поездом, что бы сделал любой нормальный машинист, увидев это, да включил бы тормоза! Но тоже риск – выходя из поворота, да еще под уклон, мог промедлить буквально несколько секунд, и тогда пришлось бы взрывать по-полной, а после искать в железном месиве, который из трупов фюрер. Так что при обсуждении решили, что вариант с обстрелом днем даст нам больше шансов найти объект живым. График движения мы менять не могли – а вот выбрать место, которое поезд проходил засветло, оказалось реальным.

Минами в голове, по нашему плану, Кравченко распоряжался лично. Два провода, дублирование, и это в дополнение к радиовзрывателю – а на случай, если бронеплощадка каким-то чудом окажется боеспособной, наготове стрелок с «рысью» (аналог из двадцать первого века – «шмель», эффект как у 122-мм гаубичного снаряда). Слышу его голос по радио:

– Волку-2, штаб, готовь!

Это он предупреждает тех, кто должен работать по хвосту поезда. Чтобы определились с участком подрыва. Мы ведь могли ошибиться с точной длиной состава, или к местности привязать с неувязкой, потому и заложили несколько минных «кустов». Сейчас «Волк-2» должен, видя, где конец поезда, уже «держать палец на спуске» подрыва нужного заряда.

– Бью! – Этого мог бы и не говорить. Земля вздрогнула, сразу три больших заряда по двадцать кило – это по тридцать шесть, если бы тротилом! В зоне поражения должны быть и передний броневагон, и оба паровоза, и головным вагонам достанется! А то, что в хвосте вижу лучше – там все разлетается обломками, как в голливудском кино про торнадо, вагон с пулеметными башенками буквально встает на дыбы и разламывается пополам. Значит, и большей части охраны поезда уже нет!

– Центру, я штаб, бью середину!

И разверзается земля под вагонами в середине, что еще стоят на путях – скорость была уже где-то тридцать-сорок, так что после взрывов в голове «гармошки» не получилось, вагоны друг на друга не полезли. Но вот сейчас фрицам, кто внутри, мало не показалось! Вагоны бронированы, а днище осталось легким – и сила взрыва снизу пошла в полузамкнутую прочную скорлупу, у всех стоящих должно ноги переломать, у сидящих компрессионный перелом позвоночника, разве что лежа на мягкой койке можно отделаться синяками! А сами вагоны с рельс сошли, перекосились – но не опрокинулись. Но много ли внутри осталось боеспособных?

Нельзя терять времени – пока выжившие еще в шоке, не разобрались в обстановке до конца. По нашей информации, вагон Гитлера должен быть восьмым или девятым. И восемь троек срываются вперед, на зачистку – этих номеров и смежных, для верности.

Проникновение в поезд, с вскрытием дверей и окон, это была одна из наших штатных задач еще в прошлой жизни (да и сейчас мы ее хорошо отработали, как я уже рассказал). Влетаю внутрь… это я удачно зашел!

Вагон самого фюрера, точно такого же внешнего вида, как другие в поезде, отличался лишь внутренним устройством. В передней трети находилось жилое помещение с длинным столом и восемью стульями. Через проход размещались купе, сначала жилое и спальное купе Гитлера с ванной, а затем – два купе для обоих шеф-адъютантов, еще одно – для двух слуг и служебные (в том числе кухня).

Правильно было написано в мемуарах, не помню кого! Вот в жилом помещении на треть вагона я и оказался, к великому изумлению присутствующих. Жаль, толпы герр генералов в мундирах со всеми регалиями не было – а как славно бы пустить очередь поверх голов, и все мордами в пол, суки! Присутствовали только трое.