Морской Волк #13-15 - Красный тайфун

Накануне в клубе показывали кино. «В списках не значился» все уже видели раньше, но какие еще развлечения в дальнем гарнизоне? После Плужникову пришлось отвечать на подколки, не родственник ли он – да вы что, ребята, это ж художественное произведение, вымысел! Хотя сходство в биографии есть – отец Саши Плужникова, как и у героя фильма, красным кавалеристом был и с басмачами воевал, но после пошел в авиацию, дослужился до подполковника и погиб в сорок втором. Мать тоже детским садом заведовала, но не в Москве, а в Ленинграде. А сам Саня, 1926 года рождения, был призван в октябре сорок третьего[161], в военкомате сыну погибшего летчика пошли навстречу и отправили в ШМАС (школу младших авиационных специалистов), шесть месяцев обучения, как раз под конец войны. А еще через год, как отличнику боевой и политической, дозволили подать заявление в летное училище, и вот лейтенант ВВС прибывает к новому месту службы.

Отличников учебы направляли в лучшие части. Плужникову выпал прославленный 2-й гвардейский истребительный полк Северного флота, бывший «сафоновский». Что было и почетным, и трудным – так как у гвардейцев в намного большей степени сохранялся состав фронтовиков, гвардейские части после Победы, как правило, не подлежали сокращению, а напротив, бывало, что и пополнялись летчиками из расформируемых линейных полков. Гвардейские полки, находящиеся на наиболее важных участках (к которым принадлежал и 2-й гвиап), иногда даже имели особый штат, отличный от обычного – не три, а четыре эскадрильи по двенадцать машин, плюс еще четыре, штабное звено[162]. Итого полк имел пятьдесят два МиГ-15, еще два учебно-вывозных УТИ, две «аннушки» для разъездных нужд, один Си-47, и приданными в подчинение, последний новейший шик, звено вертолетов для аварийно-спасательной работы. Из пилотов восемь Героев, а ордена, и за Отечественную, и за Японскую войну в сорок пятом, были почти у всех – так что Плужников, бывший в училище одним из первых, ощущал себя как зеленый новобранец в роте, укомплектованной воевавшими сверхсрочниками – место его было последним, как в строю, так и во всем. Оставалось лишь утешать себя мыслью, что воевали эти герои на «поршнях», а на реактивном еще неизвестно, кто лучше – было ведь, когда «миги» массово пошли в войска, иные из заслуженных пилотов оказались к ним непригодны по возрасту или здоровью. Кто ушел на гражданку, кто остался в наземных, кого-то взяли в ПВО – Як-25 предъявлял куда меньшие требования, и на «ночников» даже в новоформируемые полки практически не брали молодых после училища, а лишь «дедов» в предпенсионном возрасте за тридцать и даже за сорок, но с огромным опытом взлетов и посадок в сложных метеоусловиях, владеющих аэронавигацией не хуже штурманов. Хотя последнее и для морской авиации было очень актуально – в мирное время выручал радиокомпас, ну а если маяк заглушат или разбомбят?

Так что, военный летчик пока даже не 3-го класса лейтенант Плужников, терпи, что тебя считают самым младшим. Как и в прямом смысле, по званию – во 2-м гвардейском даже командиры звеньев обычно были капитаны (в обычном полку звание комэска), и рядовые пилоты не ниже старлея, а в первой эскадрилье был даже майор Щеголев на звене и подполковник Черных в комэсках – «не захотели с полком расставаться». А у Плужникова, зачисленного в третью эскадрилью, ведущим был капитан Тимохин (орден Красного Знамени, две Красные Звезды, двенадцать сбитых немцев и японцев) – нормальный мужик, сказавший Сане после проверки его пилотирования:

– В целом неплохо для новичка. Но боже упаси тебя самодеятельность проявлять – лишь держись за мой хвост, что бы я ни делал! Думай, учись, запоминай, если хочешь когда-нибудь стать ведущим – но пробовать что-то свое, без моего дозволения, не сметь! Или, если жив останешься, я сам тебя на земле пришибу!