Морской волк – 8. Сумерки богов

   Мы все же добрались до наших оставленных машин. И решили, что лучше будет сделать ноги. Но нам не повезло, проехав едва три квартала, столкнуться с немцами, грузовик с солдатами, и мотоцикл. Они начали стрелять, мы ответили - и тут Клод, у которого тоже была ракетница, пустил в небо ракету над головами немцев, затем еще одну. Кто-то крикнул ему, ты что делаешь, это же город? - а он ответил, а мне плевать, я сдохнуть не хочу! На этот раз маркер загорелся на земле очень быстро, наверное, меньше чем за минуту. Мы убегали дворами, бросив транспорт, там трудно было развернуться - и тут позади упали бомбы, и немцы нас не преследовали, похоже, попали под раздачу, вместе с кварталом, или двумя. Уж простите нас, обыватели Гавра - в оправдание могу лишь сказать, что это была сущая мелочь в сравнении с тем, что назавтра днем учинили американцы, совершенно без нашего участия!

   Что было дальше? Мы бегали по городу, с одним лишь желанием, забиться в какую-то щель и остаться живыми. Нашли подвал, сидели почти до рассвета, но когда от близко разорвавшейся бомбы обвалился кусок потолка, поняли, что и отсюда надо валить, слишком ненадежно убежище. Нам повезло захватить грузовик, вышвырнув оттуда каких-то гражданских, на выезде из города нас не остановили, мы все еще были в полицейской форме, да и немецкий пост был разрушен, там возились в пыли несколько бошей, все в грязи и в крови, Жан сказал, может добьем - Клод ответил, ты идиот, нам нужны сейчас проблемы? А едва мы отъехали, нас обстрелял истребитель, мы едва успели ссыпаться в канаву, машина сгорела, убило троих. Пытались выйти пешком, "стэны" побросали, оставили лишь немецкое оружие, чтобы сойти за полицейских. По дорогам идти было нельзя, эти самолеты, маленькие, с одним винтом, "мустанги" или "тайфуны", не знаю, я не летчик, гонялись даже за одиночными пешеходами, не то что за машинами, не было ни одного неразрушенного моста или эстакады, не раз мы видели трупы, это в большинстве были гражданские французы, кто как мы, хотели лишь выбраться из Гавра. А город горел так, что видно было за несколько миль!

   Затем мы столкнулись с немцами. Их было много, растянутых в цепь, у них были броневики. Но нас не стали проверять, и даже не разоружили, а согнали в кучу, там были еще какие-то, в форме полицейских, таможенников, железнодорожников, и даже немцы, из тыловых. Офицер сказал, что мы теперь сводный штурмовой батальон, должны выбить из Гавра англичан, и кто откажется, будет расстрелян. Был уже вечер, когда мы подошли к городу, это ужас, как он был разрушен, мы не видели ни одного целого дома. Я ждал, что когда появятся британцы, то сразу брошу оружие и подниму руки. Но нам сказали, стоять, и немец, назначенный над нами командовать, куда-то исчез, затем разнесся слух, что англичане высадили в порту уже две дивизии - и я решил, что пора удирать. Нашел какой-то погреб, залез туда - и мне повезло, что британский дозор не бросил туда гранату, а сначала окликнул. Потом пришлось доказывать, что я не коллаборционист, а агент УСО, неделю меня держали под арестом, затем все же разобрались.

   Ну и когда предложили выбирать, записаться в новую французскую армию, или продолжить служить в полиции уже свободной Франции, я конечно же, выбрал второе, хватит с меня войны на всю оставшуюся жизнь! Дослужился до аджюдана, по вашему, фельдфебеля полиции, в семидесятом вышел на пенсию, и еще получаю что-то от вашего, британского правительства, за службу в УСО, так что на жизнь не жалуюсь. По праздникам надеваю медаль "За освобождение", и если попросят, выступаю с рассказами, о подвигах героев Сопротивления в те славные дни.

   Хотя самой большой своей удачей считаю, что мне тогда удалось выбраться живым. Вы, сэр, пройдите по улицам, во всем Гавре не найдете ни одного довоенного здания - сплошь панельные коробки! За те два дня освобождения, в городе погибло больше людей, чем за все четыре года войны и оккупации до того. Но ведь, как сказал тогда наш Генерал, "великое дело свободы требует жертв"?

   Из протокола допроса фрегаттен-капитана Вебера, командира 4й флотилии торпедных катеров Ваффенмарине.

   Нет, мне ничего не было известно о каких бы то ни было планах противника, в зоне моей ответственности. В ночь на 5 февраля вблизи порта в дозоре находились катера S-84 и S-100. В 23.30 с первого из них пришло кодовое радиосообщение, "атакован превосходящими силами врага, веду бой", после чего дозорные катера на связь не выходили. Я немедленно сообщил в штаб обороны морского района, поднял флотилию по тревоге, и для прояснения обстановки выслал в море находившиеся в готовности катера S-66, S-138, S-142, S-143, приказав им по возможности не вступать в бой, а установить силы противника. Катера вышли в 23.40, а в 0.05 с флагмана S-66 было передано, вижу много десантных кораблей, идущих к берегу, со значительным эскортом. Поскольку стало ясно, что это вторжение, а не набег, я принял решение действовать по "плану 29".