Морской змей

Постепенно к ним присоединялись другие пары. Франсуаза вытащила из-за стола своего болтливого мужа и теперь пыталась убедить его помолчать хоть минуту, чтобы у нее появилась возможность объяснить ему, что делать. Кевин уже прилично набрался, но, к счастью, это не сделало его агрессивным.

Успех Лизу воодушевил, и она исполнила вместе с Венсаном еще какой-то импровизированный танец, но когда объявили танго, моментально стушевалась.

– Нет, нет, только не это! Бога ради, Венсан, я буду вы–глядеть глупо. К тому же мне нужно передохнуть.

Возникший из ниоткуда официант протянул ей бокал шампанского. Машинально она взяла бокал за ножку и попятилась, всем видом демонстрируя испуг, изнеможение и полную неспособность составить пару со столь блестящим партнером.

– Возьми меня, дорогой, – мурлыкнула Франсуаза.

Венсан кивнул, подал ей руку, и вместе они вышли на середину – брат и сестра. Оба высокие, гибкие, чуть мрачноватые. Они уже понемногу входили в роль. Последние мгновения... тишина в зале...

– Какой мужчина! – шепнула соседке одна из незамужних подруг Франсуазы.

Лиза заметила, как у Венсана чуть дернулся уголок рта – он услышал. И уже в следующую минуту позволил музыке превратить себя в некое демоническое существо, в Асмодея [95] .

Где-то Лиза слышала, что нет танца сексуальнее, чем танго. Теперь она в этом убедилась. То, что вытворяли на паркете эти двое, было как доза наркотика в кровь, как электрический разряд. Горящие глаза мужчины... лицо без улыбки... зловещая грация, заставляющая трепетать каждый нерв. Сладострастная покорность женщины... скрытый вызов в каждом жесте, в каждом повороте головы... непоколебимая уверенность в собственной неотразимости.

Глядя на них, Лиза чувствовала ревность, зависть, восторг. Ей хотелось вцепиться им в волосы, приказать верным вассалам (каким? да хоть каким-нибудь!) растащить их в разные стороны, швырнуть на землю, исхлестать до крови. Увидеть их извивающимися, молящими о пощаде... Или нет – повалить их на постель. Закусать, заласкать, зацеловать до смерти... Вид Венсана, падающего на колени, склоняющего голову к ногам партнерши, так что темные волосы касались паркета, вызывал у нее такую бурю противоречивых чувств, что она боялась потерять сознание.

– Вот сукин сын, – процедил сквозь зубы Кевин.

И Лиза поняла, что он испытывает те же чувства, что и она.

Оставив на минуту партнершу, Венсан шагнул к Лизе, привлек ее к себе.

– Сердишься, милая?

Она услышала тяжелый стук его сердца, учащенное дыхание.

– Ты спал с ней? – Почти неслышный шепот в самое ухо. – С Франсуазой?

– Нет. – Такой же неслышный ответ – Но в детстве... точнее, в подростковом возрасте... мы часто ласкали друг друга – это было.

– Ласкали? Как долго?

– До взаимного оргазма.

– Родители ни разу не застали вас за этим занятием?

– Нет. Но мысль о том, что это может произойти в любую минуту, придавала нашим ощущениям дополнительную остроту.

– Так вот почему Кевин так бесится! – фыркнула Лиза.

Венсан сокрушенно вздохнул:

– Она разболтала ему, дрянная девчонка. Так ты сердишься?

Лиза не успела ничего ответить. Вынырнувший откуда-то худой и долговязый парень с внешностью завсегдатая столичных гей-клубов кинулся к Венсану и распластался у его ног. Впрочем, Лиза точно знала, что так оно и есть – про гей-клубы. Об этом ей успела сообщить лесбиянка Клодетт. «Он артист, – говорила Клодетт, мешая французские слова с английскими. – Играет в театре. Там, где Кевин делает декорации. Образованный человек, очень интересный собеседник, но иногда его заносит... ты понимаешь?» «Ну да, теперь понимаю», – мысленно соглашалась Лиза, глядя на то, как образованный человек ползает по полу вокруг Венсана, цепляясь за его колени.

– Дружище, я от тебя балдею! Всю жизнь мечтал принадлежать такому мужчине, как ты.

– Не в этой жизни, Гуго, – смеясь, отвечал Венсан.

Сияющая как солнце Франсуаза потянула его за рукав:

– Давай еще разочек. Латину, да? Я уже договорилась.

– Какую латину? – осведомился Венсан, поворачиваясь к ней всем телом.

Удивительно, она совсем не выглядела усталой, несмотря на высоченные каблуки.

– НАШУ латину? Ты что, забыл?

– Нашу? – Венсан театрально приложил руку ко лбу. – Mon Dieu! Ты что, моей смерти хочешь?

– Еще нет. Заставь меня захотеть.