Мортена: Перерождение

— Ваши жизни не стоят и песчинки из пустыни над головами. Одной больше, одной меньше, вы и не заметите. У нас же есть долг перед кланом ягуаров. Мы чтим традиции аспид и не отказываемся от прохождения испытания, но проходить его будем вместе!

Дара с вызовом смотрела в глаза аспиде, которая судя по цвету кожи рождена от кого-то из террианцев. Если пустынницы не пойдут на компромисс, то рисковать дочерями Дара не станет. Позор или нет, они не знают ничего о лабиринте, а пересуды их сопровождающих явно намекали на опасности с риском для жизни. Пепельная промедлила лишь пару мгновений, но, в конце концов, произнесла:

— Да будет так!

В лабиринт айше вошли одновременно, перешагнув порог клубящегося тумана и проваливаясь в никуда. В следующий раз сознание вернулось к Даре, когда тупая боль разливалась по всей левой части тела. Ещё не до конца понимая, что с ней, айше сделала шаг вперёд и чуть не рухнула под весом двух тел. Подслеповато щурясь от яркого света после тьмы лабиринта, Дара осмотрелась. Аспиды стояли полукольцом возле провала, куда совсем недавно она шагнула вместе с дочерями.

Сейчас же в обожжённых стонущих кусках мяса сложно было узнать молодых кошек клана ягуаров. Дара рефлекторно попыталась удержать тела, но острая боль кипятком ошпарила левую кисть… которой не было. Вместо неё была обрубленная почти по локоть культя, перетянутая кожаным ремнем для остановки крови. Из последних сил удерживая детей от падения, Дара, сцепив зубы, выпрямилась, кое-как прижимая к себе изувеченных дочерей.

— По праву крови требую доступа к обелиску для моих дочерей, — наследница клана ягуаров сплюнула кровь на песок под ногами и обвела взглядом аспид. Пусть только попробуют отказать. Лабиринт они прошли, умывшись собственной кровью. Испытание пройдено, по нраву им это или нет.

— Лабиринт подтвердил, что кровь пустынниц всё ещё течет в ваших жилах, — пепельноволосая хмурилась, всматриваясь в едва живую троицу. — Мы рады приветствовать наших сестёр!

Аспиды одновременно ударяли себя кулаком в грудь, трижды прокричав:

— Афэ! Афэ! Афэ!

Едва многоголосый крик стих, пустынницы подхватили Дару с дочерями под руки и унесли прочь от лабиринта.

* * *

Зачистка приграничья выдалась жаркой в прямом и переносном смысле. Под палящими лучами сошедшего с ума светила некогда зелёные деревья иссохли и скукожились. Раскалённые суховеи из сердца пустыни жалили не хуже разъярённых медоносов.

Не было ещё ни одного дня без мелких стычек с разным зверьем. Стаи, подобные первой, встречались уже дважды, горги будто осознанно покидали свои земли и уходили в сторону океана.

Чем ближе объединённые отряд подходил к горной гряде, тем чаще встречались незнакомые твари. Горы служили естественной границей между землями террианцев и аэров. Небесные кланы любили высоту, близость к солнцу и вольные ветра, в то время как почти все дети земли чувствовали себя в горах неуютно. Исключением было дикое племя снежных барсов. Но они жили далеко отсюда, предпочитая северные пустыни и ледяные горные замки ласковому теплу южных ночей.

Сурам проснулся до рассвета от возмущенного рёва скутов. Ездовые животные нервничали, сбиваясь в табун и крепко прижимаясь телами друг к другу. Аспиды сонно зевали, с тревогой взирая на скутов. Накануне чешуйчатые девицы скопом завалили дейта, пятиметровую зубастую тварь с головой ящера и массивной четырёхлапой тушкой, покрытой шерстью.

Всеядная зверюга неизвестно как оказалась на границе с пустыней, ведь раньше горы аэров надёжно оберегали земли двуипостасных от подобных гостей. Аспидам крепко досталось, пока они смогли завалить такую добычу. Ягуары, памятуя ночные благодарности, уступили девушкам столь желанную тварь и даже не вмешивались, наблюдая за слаженной охотой аспид. Поэтому с утра пустынницы выглядели сонно и помято, не успев до конца восстановиться после ночной схватки.

Лагерь быстро сворачивался, скуты кричали и смещались в сторону пустыни. Ягуары еле удерживали паникующих животных.

Грохот со стороны гор был такой силы, словно само небо обрушилось на головы двуипостасных. Аспиды открывали и закрывали рот выброшенными на берег рыбами, прикрыв головы руками в защитном жесте. Ягуары ошалело оглядывались по сторонам, пошатываясь от потери ориентации.

Не прошло и минуты, как стоянку разметало в разные стороны воздушной волной неимоверной силы. В предрассветных сумерках небо на горизонте наливалось чернотой. Сизая хмарь оседала на землю волной серебристого пепла. Его частички танцевали на потоках воздуха сорванными лепестками орхосов, плавно и виртуозно.

Сурама засыпало слоем песка. Ворочаясь не хуже аспиды, он выползал из песчаной ловушки. В ушах звенело, и ведь не обернуться, чтобы не распугать скутов. Кругом под такими же песчаными покрывалами ворочались ягуары и пустынницы. Отплевываясь и отряхиваясь, они оглядывались по сторонам. Легче всех отделались скуты. Их массивные туши протянуло по песку, животные в испуге возвращались ближе к двуипостасным.

Эфисе тихо ругалась, всматриваясь в темнеющее на горизонте небо.