Моруроа, любовь моя

Разумеется, многотысячный штат надо было снабжать питьевой водой, которой на коралловых островах нет. Единственным решением было строить дистилляционные установки. Продовольствие и всякого рода материалы, естественно, доставлялись из Франции — с другого конца земного шара. Суда и самолеты, занятые транспортировкой людей и снаряжения, нуждались в нефти и бензине — появились цистерны. Неудивительно, что стоимость полинезийских атомных полигонов, первоначально определенная в один миллиард французских франков, в первый же год превысила 2,5 миллиарда. Еще через полгода она уже достигла 6 миллиардов. После этого военные власти перестали публиковать данные о расходах.

В момент оккупации Моруроа и Фангатауфы французскими войсками они были необитаемы. На Хао жило несколько сот островитян; их отгородили от военных забором. Густо населенный Таити следовало бы вовсе избавить от войск и военных сооружений. Да и какие основания посягать на него? Если не считать того, что Таити приятный курорт. Куда как славно отдохнуть здесь после нескольких месяцев тяжелой службы на далеких раскаленных атоллах архипелага Туамоту…

Наиболее привлекательным местом на Таити, конечно же, был Папеэте с его барами, дансингами, кинотеатрами, ресторанами, бильярдными и магазинами. Первыми, как обычно, обосновались на новом месте легионеры. Они живо смонтировали на окраине города самые уродливые во всем южном полушарии казармы из рифленого железа на две тысячи человек. Затем возник почти столь же неприглядный городок на тысячу инженеров и техников. Посреди красивейшей пальмовой рощи разместился штаб с сотнями контор. И наконец, КАЭ построила на морском берегу к востоку от Папеэте множество мастерских, пакгаузов и лабораторий. За какой-нибудь год в городе и вокруг него расселилось около пяти тысяч военных и гражданских специалистов. Без всякой на то надобности и вопреки обещаниям властей не посягать на жилые районы местного населения.

Согласно другому обещанию, которое без устали повторяли губернатор Грима и генерал Тири, чуть ли не все офицеры и техники должны были быть степенными семейными людьми. Разумеется, на самом деле большинство оказались молодыми холостяками; что касается женатых, то мало кто из них пожелал или смог взять с собой семью. Все получали жалованье в два с половиной раза выше того, что им платили на родине, к тому же они были освобождены от подоходного налога. Так, капитан получал 8 тысяч франков в месяц, гражданский инженер— 12 тысяч франков. Это позволяло им без труда обзаводиться тем, чего более всего желают себе отпускники, — автомашинами и подружками. В первый год нового атомного века количество частных автомашин на Таити увеличилось на 3 тысячи единиц. Естественно, всякий раз когда кто-то из приезжих завоевывал женское сердце — главным образом с помощью звонкой монеты и роскошной машины, — кто-то из таитян терял жену или любимую. Вскоре ненависть к военным достигла такой степени, что всякого, кто наведывался в бар или заходил в глухой переулок, избивали до потери сознания. В свою очередь, военные, особенно легионеры, не упускали случая отомстить. Они пользовались ножами и дубинками. Таитяне, привыкшие обходиться одними кулаками, постепенно начали следовать их примеру. Не один раненый успевал истечь кровью, прежде чем его обнаруживал военный патруль.

Верховное командование раздавало новоприбывшим солдатам и матросам брошюру с такими советами:

«Не ходите в одиночку по улицам Папеэте. Опасность нападения особенно велика вечером.

Идя по тротуару, держитесь левой стороны, навстречу движению, иначе вы рискуете, что таитянин на мотороллере или велосипеде незаметно подъедет сзади и ударит вас по голове».

Советы не очень помогали; тогда мозговой трест ударных сил придумал блестящее решение. Поскольку таитяне не выносили вида военной формы, следовало очистить Таити либо от военных, либо от мундиров. И был издан приказ: впредь всем, получающим отпуск, одеваться в гражданское! Да только авторы этого, казалось бы, хитроумного решения проблемы упустили из виду одну мелочь, а именно: европейская физиономия выглядит совсем иначе, чем полинезийская. Так что, несмотря на переодевание военных, их шансы раствориться в толпе были равны нулю. И наиболее приметным следствием запоздалых попыток замаскировать военных было то, что многих настоящих туристов, прибывавших на Таити, чтобы вести райский образ жизни в обществе добрых и кротких островитян, принимали за переодетых солдат, и тем здорово доставалось. Случалось даже, что полинезийцы расправлялись с туристками, принимая их за француженок из военных городков.