Моруроа, любовь моя

Шли месяцы, и наступил новый год, неся с собой новые грозные покушения на свободу и здоровье полинезийцев, связанные с честолюбивыми военными замыслами Франции. Вполне понятно и простительно, что и губернатор, и Территориальная ассамблея совершенно забыли про китайскую проблему. Велико же было удивление слушателей, когда таитянское радио в январе 1964 года стало передавать одно за другим сообщения о затруднениях де Голля в связи с китайским вопросом. Правда, речь шла исключительно о его тщетных попытках признать правительство Мао, не порвав при этом с Чан Кайши на Тайване…

Понятно, что признание коммунистического правительства Китая неизбежно повлекло за собой серьезные последствия для китайцев на Таити. Как ни странно, в Париже никто как будто не отдавал себе в этом отчета. Во всяком случае, народные избранники в Территориальной ассамблее не получали никаких известий или хотя бы намеков относительно намерений правительства. Как раз в это время двое из числа ближайших сотрудников де Голля — военный министр Пьер Месмер и государственный министр, ответственный за научные исследования, атомные и космические вопросы, Гастон Палевски[26] совершали инспекционную поездку по Полинезии. Но и они не могли внести ясность, поскольку были уполномочены заниматься только вопросами, касающимися испытания бомб. Тогда депутаты насели на губернатора, которому пришлось сознаться, что он сам знает лишь то, что слышал по радио.

Оставалось последовать примеру губернатора и в дальнейшем внимательно слушать новости по радио. Что и принесло свои плоды. 27 января диктор прочитал сообщение, восхваляющее государственную мудрость де Голля, каковая выразилась в том, что ему пришлось наконец уступить требованиям Пекина и окончательно порвать со своим старым другом и союзником Чан Кайши. А что же с китайцами на Таити, получившими тайваньские паспорта? Будут ли они высланы? Или получат вид на жительство? А может быть, даже французское гражданство? Рискуя получить новый выговор за превышение полномочий, депутаты Территориальной ассамблеи постановили провести дебаты по этому вопросу. В ходе дискуссии обнаружилось поразительное единодушие: единственное разумное и гуманное решение в новой ситуации— предоставить всем китайцам французское гражданство. Десять лет назад такое предложение было бы немыслимым: поворот, несомненно, объяснялся прежде всего тем, что за это время сами местные китайцы наконец-то стали почитать своей подлинной родиной Полинезию, а не Китай.

Но поскольку большинство из них по культуре и языку далеко еще не стали «полноценными французами», Территориальная ассамблея выразила твердые пожелания: во-первых, чтобы гражданство предоставлялось индивидуально и постепенно, а не сразу всем вместе и, во вторых, чтобы новые граждане получали право голоса через пять или десять лет; если на время переходного периода им нельзя сохранять тайваньское гражданство, следует предоставить временное французское, форму которого без труда разработают опытные правительственные юристы.

На всякий случай Территориальная ассамблея послала по телеграфу полный текст принятой резолюции генералу де Голлю. Хотя полномочия формально были превышены, губернатор не стал задерживать телеграмму. Возможно, его возмутило то, что правительство начисто позабыло о нем.

Однако де Голль и его министры продолжали обращаться с оскорбительным пренебрежением как со своими собственными, так и с полинезийскими представителями, и тем оставалось только мириться с этим. Правда, 29 апреля 1964 года депутату Джону Теарики удалось на несколько минут получить слово в Национальном собрании Франции, и он воспользовался случаем напомнить правительству об оставшейся без ответа телеграмме Территориальной ассамблеи от 29 января. 15 июня 1964 года неугомонный Теарики повторил свое справедливое требование в письме на имя де Голля и четырех его министров, приложив выписки из протокола Территориальной ассамблеи от 29 января и текст своего выступления в Национальном собрании 29 апреля. Парижское правительство продолжало игнорировать эти обращения; тогда Территориальная ассамблея 7 июля 1964 года пошла в новое наступление и направила в Париж полное досье.

Через несколько недель на Таити прибыл премьер-министр Жорж Помпиду. Впервые Французская Полинезия принимала столь высокопоставленного гостя, а причиной визита, разумеемся, было военное значение, которое приобрела эта колония. Выступая в Территориальной ассамблее, Помпиду напирал на то, какими богатыми и счастливыми станут все на Таити, работая на военных и продавая им всевозможные товары. Правда, под конец он коснулся и проблемы китайцев — «сложного и щекотливого вопроса, потребовавшего основательного изучения и нового смелого подхода». Когда же представил результаты размышлений, на которые правительству потребовалось полгода, они вылились в следующее краткое заявление: