Мосад, Аман и все такое…

Неделю спустя Ваддад попросил о неотложной встрече. Он сообщил, что Хабаш созвал в лагере беженцев под Триполи конференцию нескольких террористических групп для координации антиизраильских действий. Со стороны группы Хабаша руководство этими действиями поручено члену Центрального командования этой группы Хассану Канафани (западные журналисты в Бейруте знали его как «безобидного» арабского «интеллектуала», выступившего со статьями в защиту «палестинского дела») и его заместителю Басаму Абу Шарифу. Со стороны «Черного сентября», который подчиняется непосредственно соратнику Арафата Абу Ийаду, возглавить разработку совместных операций должны были руководитель группы Мохаммед эль-Наджар, его заместитель Камаль Адван и начальник «оперативного отдела» Али Хасан Саламе.

Спустя несколько лет сведения Ваддада о «Черном сентябре» оказали Мосаду громадную службу. Но в данный момент они не смогли предотвратить удары террористов. У Мосада уже не оставалось времени. 30 мая 1972 года произошло побоище в аэропорту Луд. Три молодых японца, прибывших самолетом «Эр Франс», атаковали пассажиров в зале прибытия, и убили 25 человек, в том числе 16 католиков-пилигримов из Пуэрто-Рико. Еще 78 человек получили серьезные ранения.

Потрясенный мир не мог оправиться от шока. Японцы, убивающие пуэрториканцев в Израиле, — это не укладывалось в сознании. В этом было что-то от безумной бессмыслицы. В действительности, однако, за этим скрывался глубокий смысл. Группа Хабаша и «Черный сентябрь», нанявшие убийц из «Сикегун» (организации, известной также под названием «Японская Красная армия») и наметившие план их действий, прекрасно понимали, чего хотят. Удар, нанесенный в самом Израиле, был эффектным ответом на провал с «Сабеной».

Через два дня последовал ответный израильский удар. В Бейруте, с помощью дистанционно управляемой бомбы, была взорвана машина Хассана Канафани вместе с ее владельцем. Еще через 6 недель пакет, доставленный в бейрутскую виллу его заместителя Абу Шарифа, взорвался, когда хозяин виллы начал его распаковывать. Но у террористов был в запасе очередной ответ: в начале августа они успешно осуществили свою следующую совместную операцию, на этот раз в Риме. Две молодые английские туристки, направлявшиеся в Израиль, получили в подарок от своих «случайных» римских знакомых-арабов небольшой японский магнитофон, в корпусе которого — о чем они, конечно, не догадывались — находились 800 граммов пластиковой взрывчатки и манометрический взрыватель, который должен был сработать по достижении самолетом определенной высоты. К счастью, туристки сдали магнитофон в багаж, а багажные отделения израильских самолетов с недавнего времени стали предусмотрительно обшивать бронированными плитами. Поэтому когда в брюхе лайнера раздался оглушительный взрыв и самолет начал терять высоту, капитан — в прошлом боевой летчик — сумел выиграть несколько драгоценных минут. Он немедленно дал сигнал тревоги в римский аэропорт, и пока там спешно расчищали воздушный коридор для идущей на экстренную посадку машины, пошел в пике, как будто управлял своим прежним истребителем. Через шесть минут изуродованная машина благополучно приземлилась на летном поле в Риме.

А еще через две недели, 5 сентября, разразилась мюнхенская трагедия.

Когда Голда Меир заявила с трибуны кнессета, что Израиль будет со всей решительностью преследовать террористов всюду, где сможет их обнаружить, это было воспринято, скорее, как утешительная декларация. Только посвященные — и прежде всего, Замир и Ярив — знали, что это был в действительности официальный сигнал начала «Великой охоты».

Задача «Охоты» состояла не только в том, чтобы выследить террористов. И даже не просто в том, чтобы их уничтожить. Главное было в том, чтобы разрушить их оперативную сеть, которая позволяла террористам планировать и осуществлять свои кровавые операции. А это требовало ликвидации не второстепенных, не случайных исполнителей, а главных организаторов террора.

Сами лидеры террористических групп были надежно укрыты на территории арабских стран. Они вели себя с крайней предусмотрительностью, были окружены телохранителями, их маршруты держались в глубокой тайне, местонахождение их штаб-квартир было величайшим секретом. Атаковать их «в лоб» означало послать атакующую группу на верное самоубийство. К тому же это не имело особого смысла — кроме, разве что, чисто демонстративного. Главные лидеры терроризма не занимались планированием операций — они делали «большую политику». Разумеется, их неплохо было бы изловить и предать открытому суду, и Мосад в течение ряда лет предпринял несколько попыток перехвата арабских самолетов, на которых, как предполагалось, должны были бы следовать Хабаш, Хаватме и другие главари, — но все эти попытки окончились неудачей: агентурные данные оказывались ошибочными. Любопытно, что Ясер Арафат никогда не был объектом подобных планов, хотя он не раз похвалялся, что находится на первом месте в израильском «списке на уничтожение».