Мосфильм. Вчера, сегодня и всегда

На Данелию каждый день сваливалась лавина проблем: сначала долго ждали пепелац, потом что-то не хотело летать, что-то ездить… Каждый вечер они с Габриадзе перекраивали сценарий, внося новые сцены, переделывая старые… А тут из Москвы пришло известие о гибели сына режиссера. Он сорвался в столицу. По возвращении ходил серый, враз постаревший, испытывая моральную и физическую боль от горя и обострившихся болезней.

Юрий Яковлев и Евгений Леонов

Съемочная группа базировалась в небольшом городке нефтяников Небит-Даге, что в самом центре пустыни Кара-Кум. И ежедневно отправлялась в район поселка Барса-Гельмес (что в переводе с туркменского — «пойдешь — не вернешься»), окруженного высокими девственными барханами, рано утром, чтобы поймать несколько часов рассветного солнца, и потом, томясь от безделья и парясь от сумасшедшей жары даже в тени, дожидаться вечера, чтобы снять закат. Известным актерам и съемочной группе приходилось несладко. Правда, разместили их в лучших гостиничных апартаментах Дома приезжих объединения «Туркменнефть». Это градообразующее предприятие было богатым, времена — благословенные, застойные, когда поднятием телефонной трубки решался вопрос о бесплатном выделении транспорта, спецтехники, вертолета… Рассчитывались за это киношники шефскими концертами.

ЕВГЕНИЯ ПАВЛОВИЧА ЛЕОНОВА (02.09.1926–29.01.1994) — кино-и театрального актера, народного артиста СССР (1978), лауреата Государственной премии СССР (1976), премии Ленинского комсомола (1978), Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых (1981) и Государственной премии РФ (1992), обладателя почетных наград, после фильма «Тридцать три» Данелия снимал в каждой своей картине. Несмотря на болезнь, артист мужественно выдерживал тяжелый график работы, страшную жару, когда столбик термометра в тени зашкаливал за 40°. А тут еще гостиничный номер Леонова обокрали, унеся весь его нехитрый гардероб. И вечером на очередную встречу со зрителями его экипировали по принципу «с миру по нитке»: сеточка-тенниска, обтягивающая изрядное брюшко народного артиста, брюки, еле сошедшиеся под тем же брюшком, сандалеты на босу ногу… Прибавьте небритость, что гримеры ежедневно ровняли маникюрными ножницами, — видок был тот еще! Евгений Павлович стоически боролся с мучившими его приступами астмы, обыгрывая страшный кашель так, что превращал его в комическое представление, и меньше всего думал о своем здоровье — выкладывался на все 100 % и на съемочной площадке, и на многолюдных творческих встречах, и в небольших красных уголках, где в обеденное время собирались нефтяники. Все просили, нет — требовали! — любимого артиста, и он не мог подвести своих зрителей. На одной из встреч он просто сказал: «Артист должен каждый день доказывать свое право заниматься профессией». И он сам делал это до последних дней.

Евгений Леонов и Юрий Яковлев

Леонов много снимался, в том числе в фильмах: «Полосатый рейс» (1961), «Крепостная актриса» (1963), «Донская повесть» (1965), «Тридцать три» (1966), «Зигзаг удачи» (1968), «Белорусский вокзал» (1970), «Большая перемена» (1973), «Премия» (1975), «Старший сын» (1975), «Легенда о Тиле» (1977), «Обыкновенное чудо» (1978), «И это все о нем» (1978), «О бедном гусаре замолвите слово» (1980), «За спичками» (1980), «Слезы капали» (1982), «Убить дракона» (1988), «Паспорт» (1990), «Американский дедушка» (1993) и др., но все равно ушел так несправедливо рано…

Прораба Дядю Вову, неожиданно попавшего в другую галактику, сыграл Станислав Любшин, явив комическую грань своего таланта.

Юрию Яковлеву с предложением роли режиссер позвонил в больницу. И тот настолько доверял Данелия, что, не читая сценария, не поинтересовавшись условиями, в которых будет проходить съемка, сразу согласился, о чем потом ни раз сибарит Яковлев пожалел.

«Скрипача» — Гедевана сыграл сын автора сценария и друга Данелия по жизни Леван Габриадзе. Это был его дебют в кино, и дебют удачный, но актером он не стал и живет сейчас в Чехии.

Леван Габриадзе и Станислав Любшин

Специально для съемок в пустыне построили странные сооружения, напоминающие огромное ржавое «чертово колесо», полуразваленные будки… К радости киношников, нефтяники и руководство базирующейся в городе летной части допустили их к своим свалкам ненужного оборудования и приборов. Именно с них многое перекочевало в костюмы героев, декорации фильма.

По выходу картины на экран на придуманном инопланетном языке вскоре изъяснялась вся страна. А вот со словом «ку» возникли осложнения: сменился Генсек, и газеты запестрели: «К. У. Черненко». Но как вспоминает режиссер, «пока думали, как выходить из положения, бояться уже стало нечего». Правда, пришлось перемонтировать и переозвучивать целые сцены: подоспела антиалкогольная кампания, а по сценарию грузинский паренек вез в подарок чачу (виноградную водку), замененную при озвучке на уксус.