Мощи святого Леопольда

— Идем в Ференбург. Заберем там мощи, и отвезем их в Вильбург, на то епископ Вильбурга дал нам денег, а архиепископ Ланна дал свое благословение и даже выделил нам попа, — он сделал паузу и добавил, — конечно, из тех, кого не жалко.

Солдаты оценили шутку, засмеялись, особенно громко и заразительно смеялся сам капитан. А Волков предпринял еще одну попытку распрощается с этими солдатами:

— Если кто-то из вас надеется пограбить дома, даже не надейтесь. Я этого не допущу. Сразу — веревка. Если будет добыча, то все будет делиться по солдатскому закону. Если кто-то надеется, что спрячет пару гульденов в зад, пусть молится Богу, что бы я об этом не узнал, иначе он получит все ту же веревку, и буде висеть и гнить пока эти гульдены не вывалятся из него. Если кто-то ослушается или вздумает со мной спорить, веревки не будет, — он убедительно похлопал по мечу. — Все споры решаются по солдатскому закону, все претензии ко мне может высказывать или ваш капитан или, если его убьют, выборный корпорал. Я беру вас на две недели и плачу вам один талер.

Он замолчал. Внимательно следил за солдатами. Те были явно не рады таким условиям, но среди них кавалер не видел тех, кто собирался уходить. А Волков так надеялся на это. Сам он уже не мог их отослать, это было бы бесчестно.

— Кавалер, — наконец заговорил один из солдат, — так добыча там может быть?

— Добыча бывает в городе врага, Ференбург находится в земле другого господина, курфюрста Ребенрее, как ты думаешь, наш архиепископ воюет с этим курфюрстом?

Все все стало ясно, и тут солдаты сбились в кучу, стали негромко совещается, капитан подошел к ним, принял в совещании участие.

Волков, Роха и Еган ждали. Наконец поговорив к ним, подошел капитан Пруфф и солдат в рыцарском шлеме по имени Вшивый Карл и еще один старый солдат, и капитан произнес:

— Это, — он указал на старого солдата, — наш корпорал Старый Фриззи, — это наш сержант Вшивый Карл, мы согласны, но с одним условием.

Волков подумал, что это шанс избавится от всей этой банды, и внимательно слушал.

— Мы хотим, что бы все причитающиеся нам деньги, вы, кавалер, положили в дом Ренальди и Кальяри, что бы в случае нашей смерти, по прошествии месяца, наши родственники могли их получить.

Это был прекрасный повод, послать весь этот сброд к дьяволу. Кавалер оглядел всех солдат, лица людей были напряжены, а люди, все глядели на него и молодые и старые, и ждали его решения. И тогда он произнес:

— Это разумное условие. Я согласен.

Он не мог ответить иначе. Он видел таких людей всю свою жизнь, это были солдаты, такие же, как и он, когда-то, солдаты, что сидят безе денег, и которым нужно кормить свои семьи.

— И еще, господин, — заговорил Старый Фриззи, — мы с ребятами посовещались, и просим взять всех, ни кого не выгонять, за ту же плату, за всех двадцать три монеты. Деньги нужны всем, господин, надеемся, что от одного мешка бобов, вы не обеднеете, если еще двенадцать ртов пойдут с вами, а в бою, если случится, тридцать два человека получше двадцати будут.

— Пусть будет так, — ответил кавалер.

Теперь уже не было смысла торговаться, мешок бобов или два, какая разница. Он брал этих людей.

Глава восьмая

Пруфф повел своих людей в город, они уходили в хорошем настроении. А вот Волков не сказать, что был весел, он скептически смотрел им в след. Видя это Роха произнес:

— Ты сам просил их привести.

— Я ни чего и не говорю, — отвечал кавалер.

— Мог бы выгнать их к чертям.

Волков промолчал.

— Добренький ты стал, — продолжал Роха.

— Ты говорил, что Пруфф дурак, не такой он уж и дурак оказался.

— Не волнуйся, он себя еще покажет, — заверил Скарафаджо. — Да где эти чертовы Хилли и Вилли?

— Кто? — не понял кавалер.

— Да эти два вчерашних сопляка, одного из них зовут Хельмут, другого Вильгельм, а вон они плетутся, ладно, пойду, научу их пользоваться мушкетом. Может, успеют выстрелить хоть раз, прежде чем их прикончат.

Кавалер увидал, как из городских ворот вышли два мальчишки тащивших мушкет, завернутый в тряпку и какое то ведро. Дожидаться их Волков не стал, поехал в город, при встрече с мальчишками кивнул им в ответ на их низкие поклоны.

Кавалер был не весел. Нет, не таким видел он свой отряд, не таким. Да винить тут было не кого. Кроме себя самого, да жадного епископа, который выделил на все так мало денег.

Агнес вошла в покои, где полураздетая Брунхильда подшивала подол исподней батистовой рубахи и напевала при этом. Агнес встала рядом, всем своим видом показывая раздражение. Хильда не могла не заметить этого, а заметив, спросила с вызовом:

— Чего?

— Господин нас с собой брать не хочет, без нас поедет, — сказала Агнес.

— Ой, да нехай катится, — с заметным разрежением отвечала Брунхильда. — Хоть отдохну от него. А то одни запреты, я ему жена, что ли. Денег оставит то нам?

— Он едет в чумной город, он там сгинет, — зло сказала Агнес.

— Да откуда ты знаешь? — язвительно спросила красавица девочку.

— Знаю.

— В шаре своем видела?

— Видела.

— Так скажи ему.

— Говорила — не слушает, — заорала Агнес. — Упрямый он.