Моше и его тень. Пьесы для чтения

Авраам: Да. (Негромко, в пустоту, глядя в справочник). Господи, ты только посмотри на эту кучу Зиббелей… Зиббель Вениамин… Зиббель Войцех… Зиббель Василий… (Предводительнице, холодно). Можно подумать, что кому-нибудь может понравиться, что ты собираешься растрезвонить по всему миру, как Авраам оказался вдруг по уши в дерьме. Как однажды его похлопали по плечу и сказали, что завтра ему придется зарезать своего собственного сына. Что у него хватило смелости только на то, чтобы поинтересоваться, к которому часу ему лучше быть готовым. И кому ты теперь собираешься все это рассказать, женщина? Братьям Зиббелям?

Предводительница: И им тоже, Авраам. И им, и всему миру. Всем, кто захочет однажды услышать твою историю, прочитать о ней в книге, посмотрит в театре или кино. Всем, чьи сердца еще не разучились отличать добро от зла и истину ото лжи.

Авраам: То есть тем, кто будет давиться попкорном, шелестеть в темноте бумажками, ерзать в кресле, перескакивать со страницы на страницу, зевать и ждать, когда же она, наконец, закончится, эта чертова история, чтобы отправиться потом обедать или заниматься любовью! (Поднимаясь со стула). Всем этим ублюдкам, у которых никогда не было своей биографии и которые думают, что биографией называется то, со сколькими девками тебе удалось переспать! Всем этим выродкам без роду и племени, которые способны только подглядывать в замочные скважины и обсуждать, сколько мужей было у Клаудии Шифер!.. (Кричит). А может, все-таки следовало бы сначала спросить у меня? (Смолкнув, какое-то время смотрит на Предводительницу, затем, повернувшись, идет по сцене).

Пауза. Остановившись, Авраам какое-то время стоит спиной к Предводительнице, затем медленно поворачивается к ней лицом.

(Негромко). Послушай меня, женщина. Что если нам все-таки как-нибудь обойтись без всех этих рассказов? Без всех этих пустых и неуместных слов, от которых меня скоро начнет тошнить? (Подходит ближе).

Предводительница молчит.

Ну, подумай сама, насколько вся эта история выглядела бы лучше, если бы она случилась в тишине, как, собственно, и подобает свершаться всему тому, что не нуждается в свидетелях и доказательствах. Пусть все, что должно произойти, произойдет, но только пусть оно не будет увидено, услышано, принято к сведению, объяснено, растаскано на цитаты, пусть оно свершится в безмолвии, скрыто, так чтобы никто потом не стал бы хвастаться тем, что видел Авраама стенающим или вытирающим слезы.

Предводительница молчит.

(Тревожно). Ты слышишь меня, женщина?

Предводительница (снисходительно): Ты, наверное, сошел с ума, Авраам?

Авраам молчит.

Подумать только! Весь мир замер, ожидая поскорее услышать его историю, а он собирается спрятаться под стул и сделать вид, что ничего не случилось!.. Ну и что ты прикажешь нам теперь делать? Опустить занавес и извиниться перед зрителями?

Авраам молчит. Предводительница медленно подходит к нему и, остановившись, поднимает к небу указательный палец, прислушиваясь.

Слышишь? (Подняв к небу голову). Это ангелы небесные дерутся из-за лучших мест в партере… А эти вздохи? (Смотрит на землю). Знаешь, что это такое?.. Это тени в Шеоле напрягают слух, чтобы не пропустить ни одного слова, а ты хочешь вот так вот просто взять и оставить нас всех ни с чем?

Авраам (отходя, глухо): Мне все равно.

Предводительница: Если тебе все равно, тогда, позволь мне, наконец, начать. Мы и так уже потеряли, неизвестно на что, целую кучу времени.

Авраам: Я уже сказал.

Предводительница (решительно): Тогда я начинаю. (Медлит).

Короткая пауза.

Ты слышал? Я начинаю.

Авраам молчит.

(Нервно отходя в сторону и сразу возвращаясь). О, Господи… Каждый раз, когда мне приходится начинать, я так волнуюсь как будто делаю это в первый раз. Отойди. Мне надо собраться.

Авраам отходит в сторону.

(Сложив перед собой руки и закрыв глаза, делает глубокий вдох, словно готовясь прыгнуть в холодную воду). Сейчас, сейчас… (Откашлявшись, декламирует, неумело и театрально).

Горем убитый отец, боговидец, богатый годами,

Пал на колени, услышав глагол, прогремевший с небес.

Словно подрубленный кедр, повалился, раскинувши руки.

Рухнул на землю, слезами песок оросив.