Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы

Раздумывая о происшествии, Длинный медленно брел по улице. Такие потасовки происходили сейчас во всех уголках страны, не говоря уж о Стамбуле. А вот его совершенно не интересовали предстоящие выборы. Не все ли равно, кто придет к власти. Есть на этот счет мудрая пословица: «Нынче не в чести — завтра в почете», так что лучше никого не ругать. Во время известной шумихи в тысяча девятьсот тридцатом году он был еще школьником, гонял мяч, но прекрасно помнит, что тогда творилось. Неразбериха была похлеще нынешней. Люди хватали друг друга за глотку, размахивали пистолетами и ножами, орали как помешанные, падали в обморок, становились кровными врагами. Брат шел на брата… Вот и сейчас происходит нечто подобное. Длинный просто ненавидит демократию. Для него главное — порядок и спокойствие. Одни пусть трудятся, другие, те, что похитрей да половчей, пусть их обдирают, а этих последних будет обдирать Длинный, проводить «ревизии», взимать с них «штрафы». «У вора воровать не стыдно. Кто из предпринимателей не занимается разного рода аферами, чтобы платить налог в десять, сто, тысячу, а то и в миллион раз меньший, чем положено? Вот я и потрясу их!»

Ночью Длинный разговорился с хозяином гостиницы, членом Новой партии. Правящую партию хозяин поносил, как только мог. Вспомнил о махинациях при подсчете голосов на выборах в тысяча девятьсот сорок шестом, о мечетях, превращенных в склады и казармы. Но больше всего его приводили в ярость заявления властей о том, что они спасли Турцию от второй мировой войны.

— Народ наш издавна всем существом своим привязан к трем вещам: коню, жене и оружию. Ему, если хотите, присущ героизм. И не позволить такому народу воевать — просто преступление! Нам необходимо было взяться за оружие и пойти на русских! Потому что русские…

Хозяин вдруг закашлялся, сплюнул прямо на пол и позвал коридорного:

— Хидайет, иди-ка подотри пол!

Длинного стошнило. Он слушал хозяина, а про себя думал: «Так орет, будто и в самом деле готов пойти воевать».

В углу сидел какой-то человек небольшого роста, при галстуке и сосредоточенно читал газету. В разговор он не вступал, лишь время от времени ухмылялся в усы. Интересно, кто он такой?

Длинный вскоре ушел к себе в номер, но только было собрался лечь спать, как дверь открылась и появился тот самый усатый коротышка. Он занимал другую койку. Одна оставалась свободной. Увидев Длинного, мужчина улыбнулся:

— А хозяин наш, оказывается, прыткий.

Сосед сразу понравился Длинному.

— Чересчур прыткий! Думаете, он и в самом деле побежал бы на войну?

— На войну? Да он ее как чумы боится!

— А зачем говорит?

Человек грустно усмехнулся.

— Модно, вот и говорит. Нынче одни поддерживают демократов, другие — республиканцев. Что у демократов черное, то у республиканцев белое, и наоборот. А разобраться по существу никто не хочет. Главари обеих партий, эти дрессированные бараны, будоражат народ. А народ — нищий, голодный, невежественный! Но главарям на это наплевать. Новые претенденты на власть обещают золотые горы. Словоблудие! Добьются своего и будут действовать так же, как их предшественники. Для народа все останется по-прежнему!

Длинный, пожалуй, впервые в жизни понял всю справедливость этих слов. Ведь так было уже не раз. Чего только не обещают, чтобы добиться власти, а потом все забывают. Но он тут же подумал: «Да мне-то что? Пусть ишаки перегрызут друг другу глотки! Главное, чтобы быстрее воцарились порядок и покой. Тогда можно будет проворачивать делишки!»

Длинный залез под одеяло.

— Ну, я, пожалуй, вздремну.

Коротышка повернулся к Длинному спиной, даже не пожелав ему спокойной ночи. Он понял, что его сосед из тех, кому на все плевать. Из-за таких, как он, власти и бесчинствуют. Потом появляется оппозиция. Начинается грызня, потасовки, скандалы. Но кто бы ни пришел к власти, положение не меняется, потому что новые правители следуют по пути старых. Те, что как одержимые рукоплещут ораторам и сами дерут глотку, вечером, возвратясь домой, требуют от жен хлеба, горячей пищи и даже сладкого. Если же этого нет, вымещают на них всю злость, совершенно не понимая, что виноваты не жены, а те болтуны, которым они только что аплодировали.

Коротышка лег, но ему не спалось. Длинный захрапел. «Ишак! — про себя выругался коротышка. — Поганый ишак! Пройдоха, шкурник, которому на все плевать, кроме собственной выгоды. Ему безразлично, кто придет к власти — только бы не прищемили хвост! А страна пусть горит в адском пламени. Такие еще опаснее тех кретинов, которые орут и рукоплещут болтунам».

Коротышка яростно натянул одеяло до самого подбородка.

Вдруг Длинный пробормотал:

— Ну, погоди, гад Идрис!

Коротышка не знал никакого Идриса и потому пропустил эти слова мимо ушей.

Длинному приснилось, будто он увидел Кудрета вместе с Идрисом в уездном центре, куда он поехал, узнав от извозчика, что дружок его разъезжает по стране и произносит речи. Заметив его, Идрис шепнул что-то Кудрету на ухо, схватил его за руку и хотел увести.