Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы

— Тогда тем более вам надо бы его послушать!

В касабу, где жила новая жена Кудрета, можно было ехать поездом или на такси. Длинный предпочел поезд. По расписанию поезд будет во второй половине дня. «Тем лучше, — подумал Длинный. — Приеду к вечеру, остановлюсь в гостинице, не привлекая лишнего внимания, а на следующий день заявлюсь к Кудрету под видом стамбульского журналиста… Нет, прежде надо послать ему записку и написать ее старыми, арабскими буквами. Не дурак ведь он — догадается, что к чему, примет „журналиста“ как положено, с необходимыми формальностями, пригласит на конфиденциальную беседу в кабинет, и там мы с ним решим, что делать дальше».

Куда бы Длинный ни заходил, бродя по городу — в ресторан, где он пообедал, в кафе, в кондитерскую, в лавку за сигаретами, — везде он осторожно заводил речь о Кудрете и убедился в том, что тот успел заморочить голову абсолютно всем. За ревизора, депутата, даже министра он еще мог сойти, но за божьего посланника махди — это было уж слишком. Оказывается, пройдоха кое-что смыслил и в религии. Что ж, вполне возможно. В том, что он внук паши, сомневаться не приходится. Значит, в детстве, когда он жил где-нибудь в особняке или на вилле своего деда, его поднатаскали в вопросах религии. «Молодец, Кудрет, хвалю за ловкость!» Если дальше так пойдет, его, пожалуй, изберут в меджлис. Попадет он в Анкару, а там…

Вот когда осуществится их давнишняя мечта! Сколотят они «Общество по борьбе с вредными течениями», название вполне солидное, и тогда — аллах, аллах! — успевай только собирать «налоги»! В Стамбуле им не раз такое приходило в голову. Более того, они даже обращались в разные инстанции с просьбой разрешить им создание такого «общества», только ничего у них не получилось. Но если счастливая волна вынесет Кудрета в меджлис, тогда все в порядке. Пусть только он добьется разрешения на создание такого «общества» — ничего большего от него не потребуется. Длинный немедленно организует «группу действия», которая прежде всего займется национальными меньшинствами в Стамбуле. Заявятся они к какому-нибудь богачу и скажут: «Мы прибыли по поручению генерального комитета Общества, который принял решение начать борьбу с вредными течениями. Готовятся два фотоальбома. Один — для тех, кто хочет нам помочь деньгами, другой — для тех, кто не желает. В какой из них вы лично хотели бы попасть? Евреи — те, конечно, с перепугу в штаны наложат. Греки и армяне тоже… Позже и до турок дойдет очередь. Жениться мне на собственной матери, если я не объезжу Турцию и не вытрясу душу из всех воротил! Чего доброго, миллионером стану».

Длинный подумал о трехэтажном доме, который он недавно выстроил в одном из бедных районов Стамбула. Все три этажа он сдает в аренду, получая по триста лир за этаж. Доход идет на содержание жены, двух дочерей и сына, студента юридического факультета. Если в один прекрасный день Новая партия победит на выборах, а Кудрет станет депутатом меджлиса, можно считать, что разрешение на создание такого общества у него в кармане. Деньги потекут рекой, и он построит не один, не два, а целых четыре доходных дома.

Длинный взглянул на часы. До отхода поезда оставалось около полутора часов.

XVI

Дюрдане и Сэма с нетерпением ждали от Кудрета письма с приглашением. Нервничала и Шехвар, жена Кудрета. Повитуха ей без конца твердит, что нечего ей спешить с разводом. Прежде надо обдумать все до мелочей. Самолюбие и честь — роскошь, которую позволяют себе люди самостоятельные. Шехвар может надеяться только на мужа, пусть он и плох, — больше не на кого. От детей проку мало. Дочь Шехвар путается с сыном бакалейщика, ради него забыла отца и мать. Сыновья не лучше. Живут под крылышком у богатых тестей, а к матери наведываются редко. На что же Шехвар рассчитывает? Как говорится, в одной руке пусто, в другой не густо. А туда же — развод!

— Послушай меня, дорогая, не торопись! — посоветовала повитуха.

Шехвар разозлилась:

— Нечего меня уговаривать! Ни тебя, ни самого аллаха не послушаюсь! Не желаю носить фамилию мужа, который сидит в тюрьме за мошенничество! Перед людьми стыдно! Всякий скажет, Шехвар — дочь паши, а живет под одной крышей с мошенником! Совсем совесть потеряла!

— Смотри, Шехвар, раскаешься, да поздно будет. Как бы не пришлось тебе головой о стену биться! — стояла на своем повитуха. — Повремени малость, хотя бы до суда. Может, его оправдают. На чужих харчах далеко не уедешь. За совесть, честь и достоинство ничего не дадут — ни кусочка сыра, ни крошки хлеба. Так что послушай меня!

Но Шехвар не послушалась, побежала в суд.

И теперь ее одолевали черные мысли. Во-первых, она узнала, что у Дюрдане ее спрашивала какая-то молодая красивая женщина, но пойти к Дюрдане с расспросами Шехвар не решилась. Ведь они так поссорились, что в волосы друг другу вцепились! Дюрдане на весь квартал раструбила, что ждет не дождется, когда наконец эта «драная кошка» Шехвар разведется со своим мужем, так как сама собирается замуж за этого уважаемого бея-эфенди и хочет переписать на его имя все свое состояние.