Мошенники

— Если вы вынудите меня тащиться сейчас к себе за этим ордером, — очень мягко сказал Браун, — то по пути туда я прихвачу с собой ещё кое-кого, задержанного мной за нарушение статьи 514 Закона штата, которая гласит, что “воспрепятствование гражданину равноправно пользоваться услугами любых учреждений и предприятий сферы обслуживания по расовым мотивам, то есть из-за различия в цвете кожи…”

Не дослушав до конца, дежурный поспешно выложил перед Брауном ключ.

Браун кивнул, взял ключ и направился к лифту. Там он нажал на кнопку вызова и принялся ждать, пока кабина его доползет до первого этажа. Когда, наконец, её двери раскрылись, из кабинки выпорхнула горничная, которая, обернувшись, игриво подмигнула лифтеру.

— Третий, — сказал Браун.

Лифтер молча уставился на него.

— А вы уже видели дежурного?

— Да, я уже видел дежурного и дежурный видел меня. А теперь кончай трепаться и запускай свою колымагу.

Лифтер сделал шаг в сторону, пропуская в кабину Брауна.

“Конечно, Даррен может вполне спокойно оказаться именно Дарреном, а никаким не Дойчем”, — думал он. Но элементарная логика полицейского подсказала, что если человек регистрируется в гостинице под чужим именем, то чаще всего он выбирает себе имя и фамилию с инициалами, которые соответствовали бы настоящим, особенно, если белье, чемодан или носовые платки могут быть с монограммами.

Фредерик Дойч, Фрэнк Даррен — попытка не пытка, стоит проверить. А кроме того, и в карточке у него указан этот адрес. Конечно, может оказаться, что в карточке что-то напутано. А если внесенные в неё данные верные то почему бы этому гению, который придумал все эти карточки, а потом и заполнял их, не упомянуть о таком мелком факте, как-то, что зарегистрирован он там под чужим именем и под каким именно?

Браун терпеть не мог небрежной работы, а особенно небрежной полицейской работы. Небрежность всегда крайне раздражали его. Раздражали его и медленно ползущие лифты.

Когда они добрались кое-как до третьего этажа, он не сдержался.

— А это не отражается вредно на ваших барабанных перепонках? — спросил он лифтера.

— А что должно вредно отражаться на моих барабанных перепонках, — переспросил тот.

— То, что вам тут так часто приходится преодолевать звуковой барьер, — сказал Браун и вышел из лифта.

Он выждал, пока двери лифта снова закроются за ним. Глянув на две ближайшие к лифту двери, он сориентировался, в какую сторону ему нужно идти к нужному номеру.

302, 304, 306, 308, 310…

Он остановился перед дверью под номером триста двенадцать и сунул руку за отворот плаща. Вынул он её оттуда уже вооруженную служебным револьвером. Потом он левой рукой достал из кармана полученный у клерка ключ и осторожно вставил его в замочную скважину.

За дверью он уловил какое-то движение. Тогда он быстро повернул ключ и резко толкнул дверь. В номере на постели лежал мужчина, и рука этого мужчины как раз тянулась к револьверу на ночном столике.

— Советую оставить его в покое, — сказал Браун.

— А в чем дело? — спросил мужчина. Он выглядел несколько приятнее, чем на фотографии, но изменения были незначительными. Выглядел он чуть старше, скорее всего потому, что фотографировали его несколько лет назад перед отправкой в тюрьму. На нем была белая рубашка со слегка закатанными рукавами, так что были видны не снятые им запонки. Маленькая монограмма виднелась над нагрудным карманом, и можно было разглядеть, что составляли её буквы “Ф” и “Д”.

— Одевайтесь, — сказал Браун. — Нам с вами предстоит разговор в участке.

— И о чем же это нам предстоит разговаривать?

— О мошенничестве, — сказал Браун.

— Об этом вы можете забыть, — сказал мужчина.

— Вы так считаете?

— Именно так! Сейчас я чист, как сама Пресвятая дева Мария.

— И именно поэтому вы таскаете за собой револьвер? — спросил Браун.

— У меня имеется разрешение на него, — сказал мужчина.

— Вот это мы, кстати, проверим там, в участке.

— Вам для этого понадобится ордер на арест, — оказал мужчина.

— Не нужно мне никаких дурацких ордеров! — резко бросил Браун. — А теперь подымайся с этой чертовой кровати и одевайся. Да поживее, иначе я сам помогу тебе одеться. И поверь, тебе эта помощь не понравится.

— Послушайте, да какого черта…

— Подымайся, Фритци, — сказал Браун.

Мужчина испуганно посмотрел на него.

— Ведь ты Фритци, так ведь? — спросил Браун. — Или ты считаешь, что кличка “Датч” тебе больше подходит?

— Меня зовут Фрэнк Даррен, — сказал мужчина.

— А меня — Джордж Вашингтон. Ладно, надевай свое пальто.

— Послушайте, вы, приятель, совершаете ошибку, — сказал мужчина. — У меня найдутся друзья.

— И кто же они — судьи? — спросил Браун. — Или сенаторы? Кто?

— Неважно кто, — сказал мужчина.

— У меня тоже есть друзья, — сказал Браун. — Один из моих хороших друзей даже держит мясную лавку на Даймондбек. Но что из этого, даже он не сможет помочь тебе. А теперь пошли, не стоит зря терять время.

Мужчина слез с постели.

— Мне нечего скрывать, — сказал он. — Вы ни в чем не можете меня обвинять.