Мошенники

— Да уж действительно — собственной персоной, — подтвердил Карелла. — А скажите-ка, как это получилось, что вы сегодня не встречали меня у входа?

— Ну, знаешь как тут угадать, когда это вы, слуги закона, соблаговолите вернуться домой, — смеясь, заметила Фанни.

— Точно, кто знает шлюх закона, — поддакнула Эйприл, да так серьезно, что Карелла не удержался и прыснул.

— Послушай-ка, папка, — перешел на деловой тон Марк. — Как у тебя дела на работе сегодня?

— Отлично, просто отлично, — сказал Карелла.

— Ты сегодня поймал бандита? — спросила Эйприл.

— Нет, сегодня не получилось.

— А ты поймаешь… — она осеклась и, по-видимому, решила сформулировать вопрос несколько иначе. — А завтра… — решила спросить она поточнее. — А завтра ты поймаешь хоть одного?

— Ну, что ж, если будет хорошая погода, то, может, и поймаю, — сказал Карелла.

— Па, но погода и так хорошая, — заметил Марк.

— Не приставай, он же тебе сказал — если будет хорошая погода, — осадила его Эйприл.

— Знаешь, если все-таки поймаешь, то приведи его домой, — попросил Марк.

— Эту парочку, черт побери, хоть сейчас можно принимать в десантники, — вздохнула Фанни. Она сидела освещенная солнцем, в лучах которого роскошно золотилась ее рыжая грива, и с явным одобрением поглядывала на своих питомцев. Квалифицированная медицинская сестра, она в немалой степени пополняла скромное жалованье Кареллы за счет ночных дежурств. В семье Кареллы она появилась с того момента, когда близнецов привезли из родильного дома.

— Пап, а на кого похожи бандиты? — спросил Марк.

— Да, видишь ли, многие из них здорово смахивают на нашу Фанни, — сказал Карелла.

— Правильно, правильно, подучивай их, — сказала Фанни.

— Значит, бывают и девочки-бандиты? — спросила Эйприл.

— Разные бывают, бывают и девочки, бывают и мальчики, это уж точно, — сказал Карелла.

— А дети не бывают банитами, — заявил Марк. Он никак не мог выговорить это слово.

— Бандитами, — Эйприл не преминула и на этот раз поправить его.

— Банитами, — послушно повторил Марк, кивая.

— Нет, детей-бандитов не бывает, — сказал Карелла. — Дети слишком хитры для этого. — Он опустил близнецов на землю. — Фанни, — сказал он, — я тут принес тебе кое-что.

— Что?

— Ругательный сундучок.

— Что еще за дурацкий ящик?

— Я оставил его на кухне специально для тебя. Ты будешь опускать туда штраф всякий раз, как произнесешь неприличное слово.

— Черта с два я брошу туда хоть что-нибудь.

— Черта с два она бросит, — повторила уверенно Эйприл.

— Видишь? — сказал Карелла.

— Понятия не имею, где они только набираются этих слов, — сказала Фанни, с деланным недоумением разводя руками.

— Не согласитесь ли вы, мадам, освободить нас на сегодняшний вечер? — спросил Карелла.

— Да ведь сегодня суббота, правда? А по субботам сам Бог велит молодежи сходить куда-нибудь поразвлечься.

— Это хорошо, — одобрил Марк.

— Что? — с недоумением обернулся к сыну Карелла.

— Мы — тоже молодые.

— Правильно, но вас-то Фанни собирается покормить и уложить в постель, а мама с папой собираются сходить в кино.

— Посмотрите кино про чудище, — порекомендовал Марк.

— Какое?

— Про чудище.

— Про чудовище?

— Да.

— А зачем мне смотреть такие фильмы? У меня ведь дома два своих чудовища.

— Не надо про чудовищ, папа, — попросила Эйприл. — Нам будет страшно.

Он посидел с ними еще какое-то время, пока Тедди принимала душ. В городе начало смеркаться. Он почитал им еще “Винни-Пуха”, а потом наступило время отправляться в ресторан. Они отлично поужинали, да и фильм оказался очень интересным. Вернувшись в свой старый дом на Риверхеде, они улеглись в постель и занялись любовью. А потом он сел, опираясь на подушку, и выкурил сигарету.

Этот мирный семейный день, а вернее — вечер, заставил его еще глубже прочувствовать всю невосполнимость потери, выпавшей на долю Клинга.

Глава 8

Дом № 728 по Петерсон-авеню располагался в самом центре Риверхеда, где в основном проживали представители среднего класса. Район этот был застроен невысокими доходными домами и двухэтажными каркасными зданиями. Ральф Таунсенд занимал в доме квартиру номер сорок семь. В девять часов утра в воскресный день пятнадцатого октября детективы Мейер Мейер и Стив Карелла позвонили в его квартиру. Накануне вечером Клинг сказал им, что отец Клер работает ночным сторожем и посоветовал прийти к нему около девяти утра, когда старик уже вернется с работы, но еще не ляжет отдыхать. Так оно и получилось — они застали Таунсенда за завтраком. Он пригласил их войти и, не спрашивая, налил им кофе. Они сели все вместе в маленькой кухоньке, где бьющее в окно солнце яркими бликами отражалось на клеенке стола. Таунсенду было лет пятьдесят пять, но волосы его еще были черными, как и у дочери. У него была огромная бочкообразная грудь и мускулистые сильные руки. Одет он был в белую рубашку с рукавами, закатанными до самых бицепсов. Крутую грудь стягивали подтяжки ярко-зеленого цвета. На нем был черный галстук.

— Сегодня я не собираюсь ложиться спать, — сказал он. — Мне нужно уладить дела в похоронном бюро.

— А прошлой ночью вы ходили на работу, мистер Таунсенд? — спросил Мейер.