Мошенники времени

«Прирожденный шоумен», — подумала Голди. Ему повезло, что его приемными родителями стала чета из Нижнего Времени, имевшая кое-какие дела с Голди. В свое время они, опасаясь продажи в рабство за долги, ненароком забежали в Римские Врата и оказались в Ла-ла-ландии. У них с собой были монеты, за которые она оказала им кое-какую «помощь».

— Это он? — спросил парень.

— Да, — ответила Голди медовым голоском. — Будь так добр, скажи ему, что я хочу только поговорить с ним о том, чего он хочет больше всего. Скажи ему, что, если он пообещает не убегать, я отдам его врага прямо ему в руки.

Юный Юлий заговорил. Его латинская речь лилась легко и плавно — такие манеры понравились бы даже самому Клавдию (Голди даже подозревала, что в нем течет кровь цезарей, ибо его нашли не где-нибудь на помойке — таких подкидышей отдавали на воспитание бедноте, а еще чаще — в рабство, но выставили перед вратами дворца самого Императора, а на шее его висела табличка с надписью: «Знайте все, что это Юлий, сын наложницы, умершей родами. Считается, что плод ее также умер»). Все время, пока Юлий переводил ее предложение, Голди не сводила глаз с лица мнимого ковбоя. Выражение его разительно сменилось за каких-то несколько секунд. Сначала недоверие, потом подозрительность, затем глаза его забегали по сторонам в поисках отсутствующих стражей порядка. Потом удивление и, наконец, осторожное согласие на столь неожиданное предложение.

— Пожалуйста, Юлий, предложи нашему гостю присесть рядом со мной.

Юлий не слишком ладил с вырастившими его плебеями — он считал своих приемных родителей нудными и мелочными, — но благодарил всех богов за то, что они оказались здесь. За один день в Ла-ла-ландии он узнавал больше, чем за всю свою жизнь с ними. Они не желали адаптироваться (да простит их Юпитер, если они все-таки принимали что-то новое и необычное, например, щелкали выключателем, вместо того чтобы наполнять комнату дымом и вонью от свечей и лампад, не дававших к тому же почти никакого света). Он — желал, и еще как.

Голди Морран вывела его из задумчивости:

— Юлий, будь добр, объясни, пожалуйста, этому человеку, где живет враг, которого он ищет.

Юлий расплылся в улыбке, повернулся к мужчине в ковбойской одежде и быстро-быстро затараторил что-то на латыни.

Глава 14

Маркус резко повернулся и ушел, оставив гладиатора растерянно смотреть ему вслед. Он заметил, что Люпус пошел за ним, поэтому срезал дорогу через «Вокзал Виктория». Того, как Юлий и его команда поймали Люпуса Мортиферуса для Голди Морран, он уже не заметил. Когда он вернулся в «Замок Эдо», Скитер давно уже оставил свои попытки ограбить номер и ушел. Недовольно морщась от звука своих шагов в гулкой лестничной клетке, Маркус поднялся на третий этаж. Стопка тетрадок с записями и заметно полегчавшая коробка с деньгами все еще покоились у него под мышкой.

— Будь он проклят! — сердито чертыхнулся Маркус, глядя в пустой коридор.

Он постучал в дверь номера 3027 и попробовал представить себе, что скажет человеку, которому все еще не может вернуть долг. Дверь открылась сразу же. Маркус оказался лицом к лицу с тем, кто выкупил его из грязного, вонючего загона для рабов и привез, дрожащего от страха, в Ла-ла-ландию.

— Маркус? — чуть улыбнулся человек. — Заходи. Ему не хотелось входить в номер. Но он шагнул через порог, сжав жестяную коробку с деньгами побелевшими пальцами, и остановился. За его спиной мягко щелкнул замок, потом в тишине лязгнули о дно стакана кубики льда. Булькнула наливаемая жидкость. Маркус узнал этикетку. Его бывший хозяин знал толк в дорогих напитках. Маркус обратил внимание на то, что тот не предложил ему второго стакана. Внешне спокойный, хотя внутри его все бурлило, Маркус стоял и ждал. Человек отпил из стакана и посмотрел на него.

— Ты изменился. — Латынь слетала с его языка так же легко, как тогда, в Риме.

— Благодаря вам, — ответил Маркус по-английски.

Седеющая бровь поползла вверх.

— Ого!

Маркус пожал плечами — этот галльский жест пережил столетия.

— Вы привезли меня сюда. Я слушал и учился. Я знаю законы, запрещающие рабство, и законы, которые запрещают вам приводить в этот мир людей вроде меня.

Темные глаза сузились.

— Я должен вам деньги, — упрямо продолжал Маркус. — Ту сумму, которую вы заплатили тогда за меня. Но я больше не ваш раб. Это Ла-ла-ландия, не Рим.

Он бросил тетради на кровать.

— Вот записи, которых вы ждали. Люди, которые отправлялись в Рим и Грецию исключительно ради борделей. Люди, которые возвращались с интересующими вас объектами искусства. Люди, которые имели по возвращении дела с Робертом Ли, и те, которые не имели.

Он протянул жестяную коробку.

— Вот бОльшая часть тех денег, что я вам должен. Еще несколько недель — и я заработаю остальное. Если вы скажете мне, как вас зовут, — он позволил себе несколько саркастических ноток в голосе, — я мог бы послать их вам в Верхнее Время.

Его бывший господин продолжал стоять неподвижно, глядя на него. Потом, очень медленно, он взял у него коробку и отложил в сторону не открывая.