«Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина

Литвинов, который шел у Ивана ведомым, тоже не промахнулся, вогнав ха-арошую порцию пуль крупного калибра в кабину «Мессера», снося ее до самого гаргрота. «Худой» свалился на крыло, и следовавший за ним «Мессер» едва увернулся, подставляя борт. Жилин «на автомате» выпустил очередь, буквально в упор. Мимо промелькнул узкий фюзеляж «Мессершмитта», изъязвленный дырищами, и полыхнуло огнем из пробитых бензобаков.

– Есть!

– Челышев, держись! Уходи со снижением! Всем смотреть в оба – меняйте профиль пикирования!

– «Афоня»! Смотри хвост!

– Внимание, группа. Идем с набором.

– «Хмара», сзади сверху еще двое. Разворот!

– «Рыба», уходи под нас.

– «Дядя Миша», отбей!

– Уже!

– «Пятый», набери еще метров триста.

– Я – «Пятый», принял.

– «Худые» на хвосте! Отсекай!

– Я – Бауков, атакуем вторую девятку. Бью ведущего. «Афоня», бей левого замыкающего, «Рыба» – правого.

Жилин набирал высоту и не видел, что там творится с «Юнкерсами».

– Бауков, как успехи?

– Сбили ведущего, командир! И вся девятка ихняя расползлась, бомбы валят прямо в лес!

– Спускайте всех!

– Эт-можно!

– Коробков! Сзади!

– Твою ма-ать…

– Что там?

– Сбили Коробка!

– Ах, ты…

Жилин, набрав достаточную высоту, «уронил» самолет – тот понесся вертикально вниз, наращивая скорость с каждым метром. Чувствовалась невесомость, а в прицеле проплывала туша бомбардировщика. До нее было еще далеко, метров триста, но Иван вжал гашетки – если сверху вниз бить, пули не должны растерять убойной силы.

Левое крыло «Юнкерса» испятнали попадания, потек дым из пробитого бензобака, пыхнуло пламя, занялось…

Но Жилин уже не смотрел на подбитого бомбера, он провожал глазами «мигаря», косо идущего к земле, стелившего за собой клубистый черный шлейф.

Поголовье «Мессершмиттов» сократилось наполовину, три бомбовоза горели на земле, четвертый уходил на запад, хотя все крыло у «Ю-88» было охвачено пламенем. Далеко не уйдет…

Сверху вниз опали светившиеся малиновым трассеры, прочерчивая дымное небо слева от «мигаря». Жилин тут же сделал «бочку» со снижением, выполняя «кадушку» – так в летчицкой среде называют фигуру, закрученную неумехой, когда переданы элероны, опускается нос самолета и теряется высота. Но только так и можно было уберечься от вражеской атаки – «МиГ» ушел под своего преследователя, оказываясь за счет прибранного газа ниже «месса» метров на полста – и в хвосте. Иди сюда, родимый…

Дав газу, Иван сделал «горку», ловя немца в прицел.

Очередь измочалила «Мессеру» хвост, добираясь-таки до бензобаков. Рвануло, вышибая борт, ломая самолет пополам.

Салют по Коробкову…

– «Дядя Миша», тяни вверх.

– Мотор чего-то не хочет…

– Плавно, плавно нагружай! Не рви!

– Понял… О, пошел!

– Я – «Москаль». На десять часов, тридцать градусов ниже – три «худых».

– Они уходят, командир!

– Атакуем! «Хмара», прикрой.

С пикирования одного «месса» сбили, досталось и драпавшему бомбовозу. Левым разворотом со снижением Жилин устремился на оставшуюся парочку, но те не приняли боя – резко свалились вниз, выходя из-под удара.

И тут же ведущий «месс» с боевого разворота зашел в хвост Литвинову.

– «Хмара»! На хвосте!

Литвинов стал уходить «горкой», а Иван сделал глубокий вираж – истребитель заскрипел от перегрузки. Вздрагивавший «худой» вплыл в прицел. Короткая очередь.

Добро пожаловать в ад.

– «Хмара»! Бауков! Пристраивайтесь ко мне в правый пеленг, и набираем высоту!

– «Дядя Миша» сбил последнего!

– Мои поздравления. Группа, внимание! Надо доконать «Юнкерсы»!

– Доконаем, командир!

– Беречь патроны, не стрелять наобум.

Улетавшие бомберы, лишившись прикрытия, форсировали моторы, но удрать от «мигарей» не могли. Атаковать «Юнкерсы» в лоб – чистое самоубийство, там полно стволов, а вот задняя полусфера у бомбардировщиков прикрыта слабее. Хотя, конечно, и отсюда можно получить сдачи.

– Группа, разворот вправо на девяносто. Атакуем попарно!

– Разворот!

– Бьем ведущих! Пройти сквозь строй, не сворачивать!

Стрелки с «Ю-88» зачастили, напуская веера очередей, голубые и зеленые трассы омахивали воздух убийственными веерами.

Застучали пулеметы «мигаря», напуская пороховой вони, тут же добавил ведомый, уделывая «Юнкерс» в четыре руки – половина крыла отвалилась, крутанулась, увлекаемая мотором. Бомбовоз рухнул почти отвесно.

– Я – «Москаль». Всем стать на свои места, уходим.

– Командир, тут еще остались…

– Бензин на исходе. Возвращаемся на аэродром.

На стоянке Жилина встречал полковник Николаев. Иван еще не вылез из кабины, а комполка уже выкрикивал радостную весть:

– Связались-таки с 3-й армией! Они отступают от нас к востоку, в сторону Налибокской пущи! Просили прикрыть!

– Прикроем, конечно! – спрыгнув на землю, Жилин добавил: – Это славно, что связь есть, а то бы партизанили, как эти… Заправляемся по-быстрому! Еще эскадрилью дашь?

– Това-арищ генерал…

– Нет уж, ты у нас комполка, а не я.

– Дам, конечно! Хоть две.

– Нет, одна пусть будет в готовности.

– Все вернулись? Что-то я сбился…

– Коробкова сбили.

– Вот же ж…

– Товарищ полковник! – подскочил Литвинов. – Разрешите доложить! Восемь «Мессеров» сбили и полную девятку «Юнкерсов»!