«Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина

Жилин вынес прицел и пустил заградительную очередь из 12,7-мм «Березина» – истребитель затрясло. Красно-белые пунктиры прочертили воздух перед «Мессершмиттами», и те отвалили со снижением. Впечатлились.

Но не все отличались понятливостью – самая наглая и самая умелая тройка «худых» по-прежнему приставала к «МиГам».

– «Афоня»! Отходишь на курс девяносто!

– Не могу, командир… Зажали!

– Группа, внимание. Разворот на курс девяносто. Атакуем все!

Жилину было хорошо видно, как с острых носов самолетов Голобородько и Афонина срывались красно-белые огоньки.

– Бьем и уходим вниз правым разворотом! «Борода», как принял?

– Принял!

Иван резко наклонился, загоняя вздрагивавший силуэт «Мессершмитта» в скрещение желтых линий прицела.

Вжал гашетку.

Дальнейшее удивило его самого – «худой» взорвался, будто словил очередь из ха-арошей пушечки. Ну, туда ему и дорога…

– Зажгли!

– Забираем вверх.

– Колька, смотри хвост!

– Аганин! Уходи!

– Да шоб я так жил…

– Коля, уходим вниз! Переворот.

– Аганина сбили! Прыгнул!

– Едрить семь-восемь!

Пара «худых» ушла на вертикали, оказываясь выше «МиГов».

– «Шестой», набери метров двести!

– Я – «Шестой», принял.

Жилин, насилуя высотный мотор, «дал гари», вылетая на «горку».

Размазанная от скорости желтоносая тень мелькнула совсем близко, Иван выдал очередь.

И попал.

Распуская дымный шлейф, «Мессершмитт» полетел к земле-матушке, удобрив ее дюралем и горелым мясом.

Аминь.

Трое «худых», наблюдая такой размен, дружно форсировали моторы, покидая поле боя.

– Группа, внимание. Всем стать на свои места! Уходим.

Уйти удалось не сразу – две четверки очень приставучих «Мессеров» навалились, сходясь на пересекавшихся курсах.

И завертелась такая карусель, какой Жилин не видал с самого июня – немцы просто неистовствовали.

А бензин на исходе. Аэродром, правда, был рядом совсем, вот-вот проглянет его лысинка среди лесов.

Быстро, но плавно нагрузив винт, Иван заставил «мигарь» резко взвиться в боевой разворот. Стволы затряслись, прошивая фюзеляж промелькнувшего «Мессера», размазавшегося от скорости.

Очередь зацепила еще одного «худого», хорошо зацепила – масло так и высеялось по ветру, противной липкой моросью.

Живой, немчура?

Ничего, это временно – через пару минут мотор твой заклинит, и – здравствуй, твердь земная!

Сцепившись с «Мессером», отмеченным множеством побед, Иван показал немцу мастер-класс. И доконал-таки.

Парашютист покинул горящий самолет в последний момент и приземлился с краю аэродрома. Четверка недобитых «Мессеров» ушла на запад – в эфире еще долго звучала немецкая трескотня.

Выдохнув, Жилин пошел на посадку.

«Мигарь» сел на «отлично», касаясь полосы тремя колесами, покатил, объезжая пару неглубоких воронок – красноармейцы БАО стояли поодаль с лопатами, засыпая и загребая.

И заглох. Бензин – йок.

Доверив самолет техникам с оружейниками, Иван побрел в самый конец аэродрома, где трепыхался белый шелк парашюта.

Нет, немца в плен не брали – он приземлился уже мертвым.

Приблизившись, Жилин ногой перевернул на спину пилота.

Пулеметная очередь перебила немцу обе ноги, почти оторвав их, и тот попросту истек кровью.

Брезгливо порывшись в карманах трупа, Иван достал «зольдатенбух». И присвистнул. Так вот ты какой, северный олень… Молодой совсем… На Тома Круза смахивает.

Жилин коротко вздохнул.

Он спустил на землю самого Вернера Мёльдерса, знаменитейшего немецкого аса, сбившего более ста самолетов, национального героя Рейха и любимца фюрера.

Полковник Мёльдерс, командир 51-й воздушной эскадры Люфтваффе…

Кстати, Гитлер вроде как вручил своему любимчику не только Рыцарский крест с Дубовыми листьями, Мечами и Бриллиантами, но и личное оружие – «Вальтер-ПП».

Ну-ка…

Расстегнув кобуру убиенного эксперта, Жилин хмыкнул, доставая роскошный пистолет с резьбой, с позолотой, с монограммой на перламутровых накладках – «АН» – «Adolf Hitler».

Неплохой сувенир, подумал Иван и пошагал к КП – скоро наверняка будет налет…