Москалёв. Новобранец космической пехоты

— Ах ты, сопляк! — заорал было толстяк, но командир полка прервал его.

— Я всё понял. Рядовой, вы можете идти.

Дядька замолчал и уставился на командира полка. Я отдал честь, развернулся и вышел из кабинета.

Закрыв за собой дверь, я облегчённо выдохнул. Не то, чтобы я считал проблему решённой. Просто уж очень неприятно было мне, новобранцу, стоять навытяжку сразу перед двумя полковниками и отбиваться от их наездов. Надо было успевать на обед, иначе я мог остаться голодным. Я сделал пару шагов по коридору и остановился. Беда наверняка ещё не миновала. Родня, очевидно, решила окончательно сжить меня со свету своей заботой, и с этим надо было что-то делать. А для этого не мешало бы знать, как ещё родимый дядька может испортить мне жизнь. В коридоре было пусто. Я вернулся к кабинету командира полка и приложил ухо к двери.

— Какого чёрта ты его отпустил?

Надо же. Дядька говорил с моим командиром на «ты». Выходит, они были знакомы. Час от часу не легче.

— А что прикажешь мне делать? — спросил в ответ командир полка. — Втягивать в это дело военную полицию? Твой на всю голову хренанутый племянник явно не желает служить под твоим началом. И если он действительно сообщит в полицию, то это может помешать моей карьере. И нужны мне проблемы из-за твоих семейных тёрок? Чего ты вообще к нему прицепился? Пускай служит здесь. Тебе-то какая разница?

— Да понимаешь, — голос моего дядьки стал грустным, — его чёртова бабка мне всю плешь проела. Боится за своего внука. Как бы с ним в армии чего не случилось. Мы поначалу вообще пытались его в армию не пустить, но он разве будет кого спрашивать! Вот мы всей семьёй и решили, что будет надёжнее, если он станет служить у меня в полку. Я там за ним пригляжу, ну и вообще. Бабушка не будет волноваться и жена наконец-то мне уже… Ну это уже не о том.

Вот оно как! Значит вся семья против меня. Нет. С этой семейной заботой надо кончать. Вот только как?

Командир полка, выслушав объяснения дядьки, спросил:

— То есть забрать своего пацана тебе надо обязательно?

— Естественно. Эти бабы с меня же не слезут.

— Тогда вот что. Мы сделаем так, что он сам к тебе попросится.

— Как это? — поинтересовался дядька.

— Ну, ты как первый раз замужем. Создам ему такие условия, что он к тебе в соплях прибежит.

— Ладно. Пускай похлебает тягот военной службы. Заодно вежливости научится. А то ишь ты, законник выискался.

— Вот и договорились. Как дойдёт до кондиции, я тебе позвоню. Приедешь, заберёшь.

— Добро, — согласился мой родственник. — Только ты это. Смотри не перестарайся. Ну, в смысле, чтобы не случилось чего. А то мне за него перед моими бабами ответ держать.

— Не бойся. У него командиры профессионалы. Всё будет сделано как надо.

Я услышал, как заскрипел стул, когда дядька начал вставать из-за стола. Беседа двух полковников подошла к концу, пора было делать ноги. Я, стараясь ступать как можно тише, прошёл по коридору до лестницы, ведущей вниз, спустился на первый этаж и вышел из здания штаба.

В столовой вышел облом. Когда я пришёл туда, обед уже закончился и дежурный капрал послал меня подальше. Пришлось идти в казарму голодным. До ужина предстояло ещё несколько часов занятий на плацу. Нет, чёртовы родственники своей заботой меня до могилы доведут.

В казарме я застал своих друзей, лежащими на койках и обсуждающими, что бы мог значить мой визит к командиру полка.

— Наверняка наказывать будут, — говорил Ероха. — К полковнику просто так не вызывают.

— Нет, — возражал Васян, переворачиваясь с бока на спину. — Наказать мог и Сидоров. Тут что-то непонятное.

— А может он такой серьёзный проступок совершил, что его под суд отдадут. А это только командир полка может сделать. Вот его и того…

— Да не совершал он ничего.

— Может, совершил, а нам не сказал, — не унимался Ероха. — Да вот и он сам. Сейчас спросим.

Я стоял, облокотившись о стену, и слушал рассуждения друзей. Интересно было наблюдать, как рождаются сплетни. Тем более обо мне.

— Нет, друзья мои, под суд меня не отдадут, — проговорил я, укладываясь на свою койку. — А жаль.

— Это ещё почему? — живо заинтересовался Ероха.

— Потому, что иногда забота родственников, думающих, что лучше тебя знают, что для тебя лучше, хуже любого суда, — ответил я.

— Да не темни ты, — Васян заёрзал на койке от нетерпения. — Рассказывай всё толком.

Я и рассказал всё. А чего темнить с друзьями? И про бабку, и про дядьку, и про то, как отправил служить в стройбат вместо себя того детину, и про то, зачем меня вызывал командир полка, и про то, что жизнь мне теперь будут портить каким-то особо изощрённым способом. Васян с Ерохой только хлопали глазами да открывали от удивления рты, время от времени посмеиваясь над моим рассказом.

— Да, — задумчиво произнёс Ероха, когда я закончил, — влип ты серьёзно.

— Ясно, что серьёзно, — поддержал его Васян. — Что будешь делать?

— А что делать? — ответил я. — Терпеть. Торчать в учебке осталось два месяца. А там распределят куда-нибудь.