Москит (том I)

Вышел из кабинета, оставив меня в прострации, а вернулся с заставленным тарелками подносом. От предложения разделить трапезу я отказался, но вот травяного чая выпил с превеликим удовольствием. Моментально пот прошиб, пришлось даже лоб носовым платком промокнуть.

Леопольд, пока не расправился с первым и вторым, о делах не заговорил, потом только спросил:

– Знаешь, что они там решат? – для наглядности ткнув указательным пальцем в потолок.

– И что же?

– Выпишут направление на дополнительную подстройку к Эпицентру.

– Это поможет?

Леопольд покачал головой, но с ответом торопиться не стал и сначала прожевал кусочек котлеты, потом только сказал:

– Один шанс из ста. Весь смысл в том, чтобы снять с себя всякую ответственность за неудачу и отдать принятие решения на откуп Звонарю. Понимаешь, настоящий учёный не может быть конформистом. А Вдовец не учёный, он – функционер. Ему важен не результат, а мнение вышестоящего руководства и тех, кто на это мнение способен повлиять. За показателями людей не видит.

После настойки и кружки чая нервное напряжение меня уже отпустило, и я принял заявление лаборанта совершенно спокойно.

– И что дальше? – поставил вопрос ребром. – Если подстройка не даст результата – что тогда?

Леопольд махнул рукой.

– Да всё нормально будет, не переживай! Рано или поздно дадут добро на использование моей методики, а я результат гарантирую!

Лично мне становиться подопытным кроликом нисколько не хотелось, но я всё же спросил:

– И что за методика?

– Сейчас все заняты исследованием взаимодействия сверхэнергии и нервной системы оператора, а я специализируюсь на микробиологии. – Он выдвинул верхний ящик стола и вынул из него шарик из плексигласа с запаянной внутри капсулой. – Знаешь, что это?

Я кивнул.

– Грязь с двенадцатого витка Эпицентра.

Леопольд усмехнулся.

– Эта грязь – лишь питательная среда для бактерий. Попробуй!

Я перехватил брошенный мне шарик и воздействовал на него сверхсилой. Тот попытался вывернуться из пальцев, а после едва заметно нагрелся и засветился.

– Люминесценция! – с гордостью объявил лаборант. – Случайная мутация позволила бактериям перерабатывать сверхэнергию, а дальше я занялся целенаправленной селекцией и добился стабилизации наследственных свойств. Уникальный случай! Никто в мире такого не повторит! В других источниках для подобных исследований попросту не хватит интенсивности изучения!

Даже не пытаясь скрыть скептицизма, я катнул шарик обратно и спросил:

– Мне это как поможет?

– Это – никак, – признал Леопольд. – Но возьмём, к примеру, грибы, которыми всех потчуют для повышения чувствительности нервной системы… Если придать их свойства микрофлоре кишечника…

Зазвонил телефонный аппарат, лаборант снял трубку, сказал:

– Хорошо, Филипп Гаврилович, я ему скажу.

Я встал и указал пальцем на потолок.

– Подняться?

– Да, иди. Удачи!

К слову, Леопольд оказался совершенно прав: заведующий меня даже не принял, перепоручил секретарше выдать направление на внеочередную подстройку и предупредить, что выезд намечен завтра на половину восьмого. Пришлось идти падать в ноги к заместителю коменданта с просьбой о переносе дежурства, ладно хоть тот оказался уже в курсе – поворчал, конечно, ради приличия, но не слишком сильно. Уж не знаю, кто успел подсуетиться – не иначе задействовал свои связи Звонарь, – но поездку к Эпицентру провели через ректорат как командировку в связи со срочной производственной необходимостью. И всё бы ничего, вот только услать меня из Новинска решили аж до субботы, что нисколько не порадовало.

Но повздыхал-повздыхал да и отправился на полигон. Прежде Герасим всегда работал со мной индивидуально, с командой пирокинетиков я до позавчерашнего дня ни разу не пересекался, даже не знал, кого как зовут, поэтому самую малость волновался. И самому лицом в грязь ударить не хотелось, и о возможном подвохе беспокоился.

Не просто же так нас сегодня вместе свести решили?

Но когда пришёл на полигон, пятёрка пирокинетиков тихо-мирно резала металлические мишени. Ярчайшие лучи света били на расстояние в полкилометра, всё будто в приключенческом романе о гиперболоиде происходило, именно такое впечатление возникло.

Я подошёл и поздоровался с Герасимом, понаблюдал за операторами, перед каждым из которых висел сгусток сияния. Управлялся тот с помощью фокусирующей линзы уплотнённого воздуха, и я не утерпел, спросил:

– А не проще мишени просто сжечь, расплавить или взорвать? Они же пирокинетики!

Наставник глянул на меня свысока.

– На таком расстоянии – нет, – коротко ответил он и прищёлкнул пальцами. – Лия, Алевтина! Переходите к кубам!

«Кубами» оказались чугунные блоки, и вот там я даже присвистнул от удивления. Барышни легко разогревали увесистые металлические чушки докрасна, при этом оперировали они энергией с виртуозной точностью, помех не ощущалось вовсе. Складывалось даже обманчивое впечатление, будто чугун раскаляется сам собой.

Лия улучила момент, отвлеклась и чмокнула меня в щёку.

– Привет, Петя!

– Ну вы вообще! – покачал я головой, прикинув объём задействованной барышнями энергии.

Рыжая Алевтина только рассмеялась.