Москит. Том I

— Ой, да не зуди ты, умник! — отмахнулась от него тётка и похлопала меня ладонями по щекам. — Ну как, очухался?

— Ага, — подтвердил я с некоторой долей неуверенности.

Но нет — и в самом деле очухался.

Сердце бьётся, руки-ноги шевелятся, голова соображает.

Порядок.

— В Эпицентр его надо отправлять! — вынесла вердикт Федора Васильевна.

Леопольд подумал и кивнул.

— Не помешает.

От помощи я отказался, доковылял до раздевалки самостоятельно, а там долго-долго стоял под горячим душем, пока наконец не избавился от противного ощущения озноба. Ещё и занемевшие мышцы размял. Ну а как отогрелся, сразу рванул в туалет. Выворачивало меня наизнанку долго и качественно.

Лаборанта искать не пришлось, он дожидался в коридоре, вот я сходу и спросил:

— И что это было?

Тот вытянул из-под белого халата карманные часы, взглянул на циферблат и уточнил:

— Сильно занят сейчас?

Я пожал плечами.

— Да нет, наверное.

— Тогда идём, тут в двух словах не объяснить.

Отвёл Леопольд меня в свой кабинет, благо время было обеденное и тот пустовал. Лаборант порылся в шкафу и вытянул стеклянный штоф с зеленоватой жидкостью, выдернул из него деревянную пробку, щедро плеснул в обычную чашку и передвинул её мне.

— Пей!

Я принюхался к напитку, уловил запах трав и едва уловимый спиртуозный дух, на всякий случай уточнил:

— Это что?

— Спирт медицинский, на разных травах настоянный. Тебе сейчас в самый раз.

— А себе чего не налил? — насторожился я.

Леопольд рассмеялся.

— У меня рабочий день в самом разгаре! — пояснил он. — Опять же травы там не простые, а сплошь в Эпицентре собранные. Пей!

Мышцы вновь начало тянуть, дышать и то приходилось, прилагая дополнительные усилия, так что я отказываться от выпивки не стал и поднёс кружку ко рту.

— Одним глотком, — предупредил лаборант.

И хорошо, что предупредил. Нет, провалилась в меня настойка на удивление мягко, даже горла не обожгла, но вот в желудке полыхнуло огнём, и выдох оказался очень уж жёстким. Я помотал головой и вытер выступившие на глазах слёзы, хотел было попенять Леопольду на слишком уж высокую крепость пойла, но, когда отдышался, сразу навалилась расслабленность и отступила болезненная ломота, так что просто откинулся на спинку стула и зажмурился.

Тут только пришло понимание, что едва не дал дуба. Если б не вмешательство Федоры Васильевны, наверняка бы и дал. Вовсе даже не факт, что меня с помощью традиционной медицины откачать успели бы.

Лаборант заткнул горлышко пробкой и спрятал штоф обратно в шкаф.

— Даже незначительные нарушения процедуры инициации приводят к разного рода девиациям…

— К чему? — озадачился я, стряхивая приятную расслабленность.

— К отклонениям от нормы, — пояснил Леопольд. — В твоём случае всё достаточно очевидно. Как тебе известно, Спираль проложена таким образом, что интенсивность излучения равномерно увеличивается на южных дугах и остаётся постоянной на северных. И сделано это не только для того, чтобы в случае затяжной инициации соискатели не перескакивали на другой виток, как случилось с тобой. Вот скажи, откуда берётся столь существенная разница между тридцать вторым румбом предыдущего витка и первым следующего?

Неожиданный вопрос едва не поставил в тупик, пришлось напрячь память и припомнить лекции по общей теории сверхэнергии.

— Переход с витка на виток носит не плавный, а дискретный характер.

Лаборант глянул в ответ с нескрываемым скептицизмом и вновь спросил:

— А почему?

Но тут уж я расписался в собственном незнании, пожав плечами.

— На южной дуге при движении соискателей в среде с постоянно увеличивающейся интенсивностью излучения происходит прожиг энергетических каналов. На северной дуге этот процесс предельно замедляется, но полностью не прекращается. А вот в случае остановки транспорта или серьёзной потери скорости, инициация срывается. Впрочем, сейчас не об этом. Прожиг энергетических каналов, Пётр. Для тебя важен именно этот момент. Всякий раз в начале очередного витка усиливается воздействие на организм оператора, в результате чего происходит снижение чувствительности и увеличение сопротивляемости.

Я понимающе протянул:

— Ах, вот ты к чему! Хочешь сказать, из-за выхода на десятый виток моя чувствительность ниже эталонной для операторов девятого витка?

Леопольд кивнул.

— Если не вдаваться в детали, то да.

— Но я ведь только-только заскочил на десятый виток! И пятидесяти метров не проехал!

— С этим тебе повезло, — кивнул Леопольд. — Именно поэтому медикаментозными средствами и удалось дотянуть до показателей восемнадцатого румба. А вот на пик витка уже никак не выйти. Не тянешь ты, не хватает чувствительности.

— Вообще — никак? — опешил я.

Лаборант с ответом торопиться не стал, подумал немного, потом сказал:

— Традиционными путями — никак. — Он вновь достал часы и сказал: — Минуту.

Вышел из кабинета, оставив меня в прострации, а вернулся с заставленным тарелками подносом. От предложения разделить трапезу я отказался, но вот травяного чая выпил с превеликим удовольствием. Моментально пот прошиб, пришлось даже лоб носовым платком промокнуть.