Москит

Нулани молча смотрела на свои руки, а воздух в комнате уже был кисельно густ от страха ее матери. Викрам покрылся мурашками, он кожей ощущал звериный страх миссис Мендис. Темный, зловещий, этот ужас наползал на Викрама. Клюшка Джима не пострадала. И сам Джим, вовремя ускользнув из дома, не видел разбитого зеркала. Счастливчик Джим.

Тео не мог уснуть. Слишком был счастлив, чтобы спать. И прятаться от мыслей он больше не мог. Правда открылась, всплыла на поверхность, прозрачная, как море в штиль. Неужели он провел с Нулани всего несколько часов? Тео казалось, что их поездка длилась годы. Суджи поджидал его на пороге, когда Тео вернулся. Веранда была освещена, морось грядущего ночного дождя пропитала воздух, и чудилось, что волны шипят совсем рядом. Заслышав лязг калитки, Суджи принес пива, а Тео уговорил его составить ему компанию. Устроившись на веранде, они курили, пили пиво. Молчали.

— Пойду соберу на стол, — сказал наконец Суджи. — Вы, должно быть, проголодались, сэр.

Тео качнул головой. Догадавшись, что ему не до еды, Суджи терпеливо ждал.

— Как по-твоему, я изменился? — спросил Тео. — Ты замечаешь, что я не такой, каким сюда приехал?

— Конечно, сэр. Вот уж сколько месяцев я вижу, как вы меняетесь.

— Правда? — Тео улыбался. Он хотел знать больше.

— Вы теперь счастливее, сэр. Гораздо счастливее. Вы приехали сюда очень грустным, но…

— Но — что? Говори, Суджи!

— Сэр, просто будьте осторожнее! Я все понимаю и очень рад видеть вас таким.

Суджи не спросил, как все прошло, — у Тео на лице было написано, что день удался. Суджи задумчиво кивнул. Сэр благословен богами, так что слова ни к чему.

— Но я ведь уже… не молод, — с запинкой произнес Тео. — Понимаешь, я… Меня это тревожит. Я превращусь в старика, а она все еще будет очень молода… — Он рассмеялся.

Суджи не спешил возражать, даже зная, каким бальзамом стали бы для Тео его слова. Преграда была сломана, Тео был счастлив, и Суджи переполняли печаль и радость.

— Время, конечно, упущено, сэр, это правда. Вам ведь пришлось ждать, пока она родится и подрастет. Но теперь она с вами. Думаю, навсегда, — добавил он.

— Ах, Суджи! — Тео запрокинул голову к черно-звездному небу.

Чувства захлестывали его, выплескивались и уплывали вверх, к кронам деревьев. Он ощущал прилив сил, хотелось немедленно что-то сделать. Заняться книгой? Или лучше просто лечь спать? Суджи молча курил сигарету. Сэр так счастлив — не надо его беспокоить. Ночная тьма окутывала их.

— Суджи! Знал бы ты, как мне повезло в тот день, когда я встретил тебя. Что бы я делал, если бы этого не случилось? Ты вроде специально ждал того поезда, с которого я сошел; ждал последнего пассажира…

Он удивленно качал головой, улыбаясь, не находя слов, чтобы выразить чувства, надежды на будущее, привязанность к Суджи. Впрочем, слова были не нужны.

— Может, я и ждал, — отозвался Суджи. — Ждал, сам того не зная! — Он выглядел усталым.

— Не надо за меня переживать, Суджи, — мягко сказал Тео. — Жизнь проще, чем тебе кажется. Ты помнишь, что мне надо слетать в Англию, на презентацию фильма?

Суджи кивнул.

— Не забывай и о том, что я вернусь как можно скорее.

— Здесь все будет хорошо, сэр. Не волнуйтесь. Я позабочусь, — с нажимом добавил Суджи.

«О лучшем друге и мечтать нельзя, — с улыбкой думал Тео. — Ничего не надо говорить вслух — он сам все знает».

— Прогуляюсь, пожалуй, по берегу. Сна ни в одном глазу. И кстати, мы замечательно съездили. Рохан просто влюбился в Нулани. И в ее картины!

— Осторожно, сэр, — привычно повторил Суджи, но очень тихо, едва слышно, будто из страха рассеять очарование момента.

Двадцать восемь лет. Тео шагал по песку, прислушиваясь к перекличке горластых чаек. Безумие этой страны, тот ад, что устроили здесь люди, — все ничто в сравнении с радостью, какая пропитывала его. «Последняя любовь, — прошептал Тео. — Ты — моя последняя любовь, Нулани. Вот я и решился взглянуть правде в глаза. Я люблю тебя, Нулани. Вопреки здравому смыслу, вопреки всем правилам жизни, я люблю тебя». Он вспомнил ее руки, ее пальцы, с такой фантастической точностью отражавшие мир. Откуда в ней этот талант проникать в суть вещей? Ты рисуешь легко и непринужденно. — Тео прикрыл глаза. — Будешь ли ты и в любви так же естественна? Какой она будет, твоя любовь? А вправе ли я вообще задаваться этим вопросом? Мне сорок пять, для тебя, считай, старик. Нас невозможно представить вместе, я опоздал, сам знаю, но… я тебя не отпущу. Несмотря ни на что — не отпущу». В этот момент он отчетливо понял, что точка возврата пройдена и назад уже не повернуть. Откинув голову, выбросив вверх руки, Тео набрал полную грудь солоноватого воздуха и рассмеялся. Конец его шальному кроссу по миру.

— Я остаюсь! — крикнул Тео в черное небо. — Здесь и с тобой, пока смерть не разлучит нас!

Он повернулся к морю. Маленькие, будто нарисованные корабли бриллиантами сверкали на темном бархате океана. Тео задумчиво вглядывался в горизонт. «Да, я люблю тебя, Нулани. Но за тобой едва-едва закрылись двери детства. Разве сумеешь ты постичь чудо поздней любви?»