Московия. Легенды и мифы. Новый взгляд на историю государства

На страницы летописей попали отголоски слухов о предосудительном поведении царя Ивана в последние годы их совместной жизни.

Но эти же записи сохранили яркий рассказ о переживаниях молодого Ивана Васильевича по поводу смерти первой жены. За ее гробом он шел, поддерживаемый своим братом Юрием, князем Владимиром Андреевичем Старицким и юным казанским царем Александром, своим воспитанником, так как от горя и слез еле держался на ногах — «от великого стенания и от жалости сердца».

Вторая жена Ивана — Кученей

Иван IV в августе 1560 года направил три посольства в Польшу, Швецию и Кабарду «искати себе невести». В феврале 1561 года, вскоре после неудачного сватовства, которое было предпринято им в политических целях в Швеции и Польше, русский царь посылает посольство на смотрины невесты в «черкесы в Оджанские». Отправились туда Борис Сукин и «черкасский» князь Гаврила, сын князя Тазрута, недавно принявший на Руси крещение. Однако и это сватовство не увенчалось успехом по неизвестным нам причинам.

Некто Бейбулат был женат на дочери старшего князя Кабарды Темрюка Идаровича. От него и от Михаила Темрюковича, сына князя, царь мог прознать и про других дочерей Темрюка.

15 июня 1561 года посольство в составе Ф. В. Вокшарина и подъячего С. Мякинина (с ними в Кабарду ездили князь Михаил и князь Бекбулат) привезло царю невесту, дочь Темрюка княжну Гуашану.

Вместе с княжной прибыл и ее брат Доманук-мирза, царевич Бекбулат Тохтамышев, а с ними дочь Темрюка — Алтынчач-царица и сын Бекбулата Саил-царевич.

Посольство с невестой встретил на Волге боярин И. А. Бутурлин, который и доставил княжну Гуашану Темрюковну в Москву.

Вскоре состоялись ее смотрины, царь и великий князь Иоанн Васильевич невесту смотрел и «полюбил».

6 июля были крестины. Новообращенную нарекли Марией в честь святой Марии Магдалины, и дочь кабардинского князя была официально признана невестой русского царя.

Свадьба состоялась 21 августа 1561 года. Царь женился вторым браком на княжне Гуашане, ныне Марии Темрюковне, не знавшей по-русски ни слова и не понимавшей того, что говорил ей муж. Но потом она выучила язык и «даже подавала советы царю».

Английский посол Дженкинсон описал сватовство и женитьбу. В частности, он отмечает: в течение трех дней все ворота в Москве были заперты, и приказано было в это время никому не выходить из своих домов. Исключение составляли лишь царские приближенные.

Через год в Кабарду было отправлено посольство с большими подарками для отца Марии, и все князья, узнав об этом, стали послушны Темрюку Идарову.

Положение Темрюка как верховного князя Кабарды упрочилось.

До крещения Михаил Темрюкович «в магометанстве» носил имя Салнук.

Дочь Темрюка Малхураб была женой Тинехмата, старшего сына Исмаила-мурзы (ногайского). Она писала Марии письма в Москву.

Мария была женщина решительная и ничего не боялась. Как-то раз, спустя год после свадьбы, она потребовала, чтобы ее брату дали какую-то должность, но Иван отказал. «Или выполнишь мою просьбу, или завтра же я повешусь». И назавтра ее вытащили из петли, скрученной из полотенца. Поэтому Иван во всем ей потакал. Она весьма любила забавы, особенно казни. Когда Иван проводил казни на Красной площади, она стояла на стене за зубцами и веселилась со своими девками, смущая своим смехом испуганных обывателей.

Кондратий Биркин сравнивает Анастасию и Марию: «В лице Анастасии закатилось красное солнышко правды на святой Руси, воцарились мрак, кривда и злоба, и на месте честных слуг царских явились крамольники, кромешники, палачи.

Натешившись давно не виданным зрелищем пыток и казней, Грозный сбросил свое горе с плеч долой и загулял, как подобает широкой русской натуре. В полной уверенности, что другой Анастасии не найдется не только на Руси, но и в целом мире, царь выписал себе новую жену с Кавказа в особе крещенной княжны черкесской Марии Темрюковны, прибывшей в Москву вместе с братцем, татарином-идиотом, прославившимся у нас на Руси силой и обжорством. Выбор жены был, как говорится, самый подходящий: по красоте и злости Темрюковна была демоном в образе женщины. Родственное сближение Ивана Васильевича с татарской княжной не могло не иметь влияния на его неукротимые страсти; княжна и ее достойнейший братец внесли несколько новых элементов в сферу распутства, в которой вращался Грозный; за пресыщением сладострастием естественным в царе проявилось отвратительное извращение чувственного инстинкта, и он разнообразил наслаждения, переходя от неистовых ласк Марьи Темрюковны к баловству с Федькой Басмановым, женоподобным красавчиком.

Александровская слобода. Из книги Якова Ульфельда

О степени же расположения Ивана Васильевича к его любимцу можно судить по следующему факту: племянник Овчины-Телепнева-Оболенского Дмитрий поспорил с Федькой и, раздраженный его дерзостью и заносчивостью, сказал ему: «Я и мои предки служили царю с пользой, а ты — гнусною содомиею!»

Оскорбленный красавчик пожаловался на своего обидчика царю, и голова Дмитрия Оболенского на другой же день пала на плахе.