Московия. Легенды и мифы. Новый взгляд на историю государства

Таким образом, в стенах дворца через год после кончины царицы Анастасии поселились всевозможные — даже, пожалуй, и невозможные — пороки и мерзости. В ее чистом и опустелом тереме гнездилась, как хищная птица в голубином гнездышке, свирепая Марья Темрюковна; на половине государевой с утра до ночи не умолкали срамные песни, звон чаш, хохот; пиры сменялись пирами. Подражая цесарям римским, Грозный любил вместо десерта потчевать своих собеседников зрелищами не совсем приятными, но внушительными и назидательными. Ошпаривание горячими щами, тычок ножом, удар посохом, иногда подмес яда в чей-нибудь кубок были забавами обыденными, без которых и веселье было не в веселье».

Восемь лет прожил Иван с Марией Темрюковной, изведенной, как он подозревал, лихими снадобьями.

2 февраля 1565 года царь учредил опричнину.[91]

Державный растлитель

«Царь уединился в Александрову слободу за шестьдесят с лишним верст от столицы, комедиантствовал там, воображая себя схимником, а страну свою отдал на поругание кромешникам: опричники и впрямь были хватами там, где им не умели противостоять, зато Москва была предоставлена на растерзание примчавшемуся из-за Перекопа хану Гирею. Иоанн изнывал от одиночества, ночами являлся страх, и жертвы гнева его нашептывали жуткие слова холодными губами, похожими на гусениц. Черви! Царь оборачивал зрачки к лампадам, кающийся грешник, в нем теплилась надежда еще на прощение Всевышнего — этакий смиренный, тихонравный и коленопреклоненный, вымаливал отмщение грехам второго «я», умерщвляя плоть, но не умея утихомирить вельзевула — похоть. Два ложа было в его опочивальне. Одно для ханжеского ублагоестествления — из голых досок, на них ложился царь, чтоб усмирить бушевание тела, в минуты раскаяния.

Озлобленность царя нередко приводила в затмение его разум. Шах персидский как-то прислал ему в дар слона — бедолага аж от Астрахани маршировал в особых лаптях до Белокаменной, вызывая изумление простолюдинов окрестных деревень; видать, вконец одичал за время многосоткилометрового перехода и отказался… встать на колени перед всесильным государем. Сей дерзости не перенесло величество на троне. В мгновение ока стрельцы, повинуясь приказу Иоанна, иссекли несчастное млекопитающее топорами.

1 сентября 1569 года Мария Темрюковна отошла в лучший мир. Распустив слух, что она была отравлена недругами, царь готовил окружение к новым исступлениям ярости. Ночью шествовал из молельни в спальню, где три слепых чтеца рассказывали ему сказки; уже, однако, ни псалмы, ни побасенки не отгораживали сознание от неотвязных дум. Две тысячи отроковиц свезли в Александровскую слободу утешить тщеславие царя. Ему уже было сорок, организм был измучен невоздержанием плотским. Выбрал он Марфу Собакину. И вдруг… Государева невеста стала засыхать…

На три-то брака смотрели искоса, а уж четвертой свадьбы церковь даже для царя не допускала. Пришлось сзывать собор: он разрешил исключение сие. Избранницей стала Анна Колтовская из Новгорода. Едва успев овладеть — уж и охладел к ней. Анна превратилась в Дарью — заточили ее в монастыре. Царь не соблюдал даже показной пристойности. В сорок пять лет он в пятый раз женился — новой жертвой его стала Анна Васильчикова; душегубец вогнал вскоре во гроб и эту пассию. В шестой раз Иоанну приглянулась вдова — Василиса Мелентьева. Царь, сообщает Карамзин, уже безо всяких священных обрядов взял только молитву для сожития с нею. Но и новая, полная крови и сил молодка долго не протянула…

Потом царь женился — на одну-единственную лишь брачную ночь — на Марии Долгорукой.

Наутро ее усадили в колымагу и на бешеных конях умчали в реку.

И вот — еще одна царская свадьба. Последняя в жизни Иоанна…

Ранняя монета Ивана, по образцу монет литовских с гербом «погоня». Надпись: «КНЯЗЬ ВЕЛИКИЙ ИВАН»

Поздняя монета царя Ивана, по образцу монеты Батыя. «Деньга копейная». Надпись: «ЦАРЬ И ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ИВАН ВСЕЯ РУСИИ»

Не везло Ивану в семейных делах. Старшего своего сына Федора царь лишил права на престол в пользу младшего — Ивана Ивановича.

Соответственно и сын Федора — царевич Димитрий потерял право на престол.

Вся надежда на Ивана Ивановича…

Но в ноябре 1581 года Иванушка вошел в покои к отцу и начал ссориться с отцом. Дело в том, что Иван Васильевич ударил беременную жену своего сына, застигнутую в момент недвусмысленных объятий с влюбленным в нее боярином П. Басмановым. Женщина перед мужем стала обвинять именно его, Грозного, в попытке соблазнения… Иван Иванович поверил клевете жены, а не словам отца, что в конечном счете и вывело из себя Ивана Грозного. Немудрено, что он, потеряв всякое терпение, ударил своего не столь уж умного преемника жезлом по голове. Бедный самодержец так расстроился из-за своего неумышленного убийства, что его хватил удар».