Московия при Иване Грозном. Свидетельства немца – царского опричника

В Рязанской канцелярии [Рязанском приказе] в свое время тоже вели себя самым бессовестным образом. Однако сейчас это под запретом. Эту землю [Рязань] подчинил себе крымский хан так же, как великий князь поступил с Ливонией.

В Посольской канцелярии [Посольском приказе] сидел Андрей Васильевич. Всеми делами с германцами и татарами занимались здесь, сюда же поступал доход от Карелии. Каждый день в канцелярии толпились переводчики из разных стран. У этих переводчиков тоже были дворы и годовое содержание. И здесь творились те же фокусы, что и в других канцеляриях.

Иван Тарасович Соймонов вместе с одним приказным сидел в яме, иначе дворе, где все иноземцы получали свое ежедневное денежное довольствие. Если иноземец не получал свою медовуху и денежное довольствие в течение десяти, двадцати или тридцати дней, то, когда он хотел их забрать, десятая часть удерживалась.

У каждого иноземца имелась записка, изготовленная так искусно, что никто не мог сделать к ней приписки, не будучи замеченным. Медовуху выдавали из погребов специально назначенные для этого люди. Отмерив ее в погребе как им вздумается, они затем выносили ее оттуда, после чего ее переливали в бочонок иноземца. Если он хотел ее забрать – хорошо, если нет, он не получал ничего. Они смешивали хорошую медовуху с той, что похуже, и за счет этого утаивали третью часть меда. Если иностранец приносил этим людям подарок, ему разрешали спуститься в погреб и попробовать из каждой бочки. [Тогда он мог решить], какая медовуха вкусней, и ему наливали ее полную меру. Если иностранец умирал или был убит, эти люди [по-прежнему] отмеряли ему его порцию в течение всего года [и брали себе или продавали то, что оставалось после него].

Таковы были главные канцелярии. Другие действовали таким же образом.

Годовой доход страны делился так, что каждая канцелярия имела деньги и ведала соответствующей землей [откуда эти деньги изымались]. Из канцелярии деньги не переводились. Одна канцелярия могла получить от другой записку или грамоту, подписанную приказным. Послания склеивали вместе и скручивали в рулон.

В каждой канцелярии или судебном дворе имелись два привратника. Они открывали двери тем, кто давал деньги. Для тех, кому было нечего дать, двери оставались закрытыми, и, если такой человек пытался проникнуть внутрь, его сильно били по голове палкой длиной в два с половиной фута. Уберечься никому не удавалось. Привратник открывал двери человеку без денег, если тот стучал и говорил: «Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй нас грешных». Тогда он заходил внутрь и начинал упрашивать князей, бояр или приказных. Если ему не хватало смелости, тогда один из них ударял или отталкивал его своим посохом и говорил: «Недосуг, подожди!» Многих людей держали так до самой смерти. В канцеляриях и в церквях каждый боярин и приказный всегда имел при себе посох.

Один раз в год в каждой канцелярии все дела, и большие, и малые, записывались в книги; а для счета все канцелярии использовали сливовые или вишневые косточки.

Во всех канцеляриях было от двадцати до пятидесяти низших служащих, или подьячих. Они делали чистовые копии всех документов. Служащий брал документ левой рукой и маленькими буквами писал свое имя ниже даты. Потом он переворачивал документ и подписывал его в том месте, где его склеивали, так чтобы половина букв оставалась внизу на каждой стороне каждого документа. Даже если клей не держал бумагу, никто не смог бы подделать документ или что-то дописать в него. После этого документ связывали. Потом снаружи наверху первого листа документов, остававшихся в стране, приказный писал: «Иван Васильевич, Царь и Великий князь всея Руси». [Он писал] имя великого князя большими буквами, чтобы каждый мог его прочитать. На столе перед приказным стояла чернильница и перо. А подьячие – низшие служащие – держали свои чернильницы, перья и бумагу в левой руке и, опираясь на колени, переписывали документы начисто.

Летом вокруг сновали мальчишки и юноши с деревянными чашками или каменными кувшинами, в которых лежал лед. Если человека одолевала жажда, то на один богемский пенни он мог попить один, два или даже три раза. Некоторые из тех, кто приходил в канцелярии, продавали напиток под названием сладкий морс. Русские готовили его так: брали свежую проточную воду, клали в воду несколько можжевеловых ягод, она от этого становилась горькой. Потом они брали мед, смешивали его с водой, процеживали [смесь] через сетку из волос. Сладости добавляли по желанию, и от этого зависела цена.

Если в городе или селе Московии человек не мог добиться справедливости, он шел в эти или иные канцелярии.