Московия при Иване Грозном. Свидетельства немца – царского опричника

Князь Владимир Андреевич [Старицкий] открыл договор великому князю, открыл все, что замышляли и готовили земские люди. Тогда великий князь пустил слух, что он не собирался идти ни на Литву, ни на Ригу, а хотел проехать и сделать смотр своим исконным землям. Потом он почтовым трактом вернулся в Александрову слободу и потребовал записать [имена] тех главарей земских, которых хотел убить, уничтожить и казнить первыми.

На московской дороге в трех верстах от слободы была застава под названием Каринская. Никто из тех, кто был в слободе с великим князем, не мог оттуда уехать, как не мог никто въехать туда без памятки – удостоверения личности. Все неверные слуги земских главарей знали об этом, и, когда кто-нибудь из них подходил к страже и говорил: «У меня есть дела господские», стражник без промедления препровождал его в канцелярию в слободе, где верили всему, что он говорит о своем хозяине.

Великий князь продолжал отлавливать одного [земского] главаря за другим и казнить их одного так, другого эдак, как в голову взбредет.

Митрополит Филипп больше не мог молчать об этом, потому любезно обратился к великому князю, говоря, что тот должен жить и править, как правили его праотцы. За эти слова добрый митрополит впал в немилость и обречен был лежать в тяжелых железных цепях до самой смерти. А великий князь выбрал митрополита по своему желанию[17].

После того великий князь со всеми своими опричниками выехал из Александровой слободы. По дороге из слободы в Ливонию опричная стража занимала каждый город, дорогу или монастырь, якобы из-за чумы, так чтобы один город или монастырь не мог ничего узнать о другом.

Опричники подошли к яму – почтовой станции – в Черной и стали разорять ее. Те места, где ночевал великий князь, наутро поджигались и сгорали.

Каждого, кто приходил из Москвы к заставе и хотел пройти в лагерь доверенных людей [Ивана], будь то князь, боярин или их слуга, стража ловила, связывала и тут же убивала. Некоторых раздевали догола перед великим князем и валяли в снегу, пока они не умирали. То же самое случалось и с теми, кто хотел уйти из лагеря в Москву и был пойман стражей.

Потом великий князь приехал в город Тверь и велел грабить там все, включая церкви и монастыри. А всех пленников убивать, как и тех из своих людей, кто был дружен или породнился с иноземцами. У всех убитых отрубали ноги, а тела пихали под лед в реку Волгу. То же самое он учинил и в городе Торжке. Не пощадил ни церкви, ни монастыри.

Великий князь снова подступил к Великому Новгороду. Остановился он в трех фарлонгах от города и послал туда воеводу с людьми, чтобы они шпионили и все разведали. Пошел слух, что великий князь хочет идти на Ливонию. Потом великий князь вошел в город, зашел в епископский дворец и забрал там все, что принадлежало епископу. Он забрал из церквей самые большие колокола и все другое, что хотел. После этого великий князь оставил город в покое. Купцам он велел покупать и продавать, но брать справедливую цену с его солдат и опричников. Каждый день он вставал и ехал в следующий монастырь, где продолжал свои бесчинства, мучая монахов. И многие из них были убиты. В городе и около него стояло три сотни монастырей, и ни один из них не избежал этой участи. Потом началось разграбление города. Каждое утро, когда великий князь приезжал в город из своего лагеря, к нему должен был являться городской начальник, чтобы рассказать, что произошло в городе за ночь.

Шесть недель [в феврале 1570 года] длилось это беспрерывное бедствие и мучение. Все лавки и дома, где могли водиться деньги, были обречены. И каждый день великого князя видели в пыточной камере. Ничего не должно было остаться ни в монастырях, ни в городе. То, что солдаты не могли унести, бросали в воду или сжигали. И если кто-то из земских вытаскивал что-нибудь из воды, его вешали.

Потом все иноземцы, большей частью поляки, были убиты вместе со своими женами и детьми, как и люди [Ивана], которые женились на иноземках. Все высокие постройки разрушили, а все красивые двери, окна и лестницы изрубили. Несколько тысяч местных девушек опричники забрали с собой. Некоторые из земских людей, одевшись как опричники, причиняли им много вреда, но их отловили и перебили.

Потом великий князь пошел на Псков и там начал творить то же самое.

Он послал своих солдат с капитанами в Нарву и на озеро Ладога у шведской границы и велел все имущество своих же русских забрать или уничтожить. [Русских] бросали в воду, а некоторых сожгли. В один день убили много тысяч служителей божьих и мирян. Никогда прежде на Руси такого не бывало.