Московия при Иване Грозном. Свидетельства немца – царского опричника

По Москве течет маленькая речушка, под названием Неглинная. По этой речушке проходила граница между опричниной и земщиной. На ней великий князь построил большой двор, подобного которому еще не видали на Руси. Этот двор стоил всей стране так дорого, что земские люди желали ему сгореть. Великий князь узнал об этом и сказал своим опричникам, что устроит земским такой пожар, который они не скоро потушат. А опричникам дал дозволение обижать земских, как им вздумается.

По всей Московии люди собирались в банды и носились туда-сюда, словно они опричники, убивая на большой дороге каждого, кто им встретится. Они разграбили множество неукрепленных городов и селений, убивая людей и сжигая дома. А кроме того, присвоили уйму денег, отправленных из других городов в Москву для пополнения казны. И никто за этим не следил.

Лейтенант польского короля Александр Полюбенски выехал из Ливонии с восемью сотнями поляков, переодетых опричниками. Правда, было с ним еще трое бояр[20], сбежавших от великого князя: Марк Сарихозин, его брат Анисим и Тимофей Тетерин, бывший в России у великого князя стрелецким капитаном. Страшась гнева великого князя, Тетерин принял постриг в монастыре и перед королем [Польши] предстал в клобуке [как монах]. Потом лейтенант поехал в Изборск [город-крепость недалеко от Пскова] и сказал стражнику у ворот: «Отворяй, я приехал из опричнины!» Ворота тут же открылись. Так поляки взяли Изборск. Они удерживали его не более четырнадцати дней, после чего снова сдали русским опричникам. Те из поляков, которые сдались, были пожалованы именьями и крестьянами, а тех, которые хотели удержать Изборск, убили.

Русские, бывшие в Ливонии, в Феллине, Тарвасте [Мустле] и Мариенбурге [Алуксне], хотели сдаться полякам. Великий князь узнал об этом и велел обезглавить всех начальников и старших служителей церкви в этих городах. Их головы в мешках были отосланы в Москву как доказательство.

Вслед за тем он отправил во все города и пограничные заставы приказ: никого, объявившего, что он из опричнины, не принимать.

Многие ушли из опричнины на побережье Белого моря[21] с подложными наказами и начали забирать дочерей у всех богатых купцов и крестьян, заявляя, будто великий князь требует их в Москву. Если крестьянин или купец откупался, его дочь вычеркивали из списка, будто бы за то, что она некрасива, зато дурнушек оставляли в списке как красивых. Так они получали деньги.

Если опричнику, у которого поместье граничило с земщиной, хотелось заполучить какое-то поле, лес, луг или озеро, он копал две ямы. Первая была четыре ярда в длину и ширину, и [земля] вплоть до нее принадлежала опричнине; другая была два ярда в длину и ширину, и [земля] вплоть до нее принадлежала земщине.

Все крестьяне в стране имели право зимой в Юрьев день [26 ноября] уйти [из того места, где они жили] к тому, к кому захотят[22]. Тех, кто не хотел добровольно перейти из земщины в опричнину, ловили и принуждали силой, все равно в какой день. А дома у них отбирали или сжигали.

Поэтому многие тысячи богатых купцов, многие бояре и богатые торговцы из земщины, которые не служили на войне, вместе со всеми своими вотчинами, с женами, детьми и всем добром переходили к тем опричникам, которых знали[23]. Они продавали им свои вотчины, думая, что так спасутся от других опричников. Но после того как опричники обирали их, они говорили: «Мы не можем держать вас дольше. Вы же знаете, что нам нельзя якшаться с земскими, это противно нашей присяге. Возвращайтесь назад, откуда пришли». И эти люди должны были благодарить Бога за то, что унесли ноги без побоев.

Опричники обшарили города и села земщины по всей земле Московии, хотя великий князь не давал им разрешения этого делать. Они сами писали себе наказы, будто великий князь приказал убить того или иного купца или знатного человека – если им казалось, что у него водятся деньги, – вместе с женой и детьми, а его добро и деньги забрать в казну великого князя. Так они сотворили в земщине великое множество злодеяний и убийств, которые невозможно описать. Многие, кто не хотел убивать, приезжали туда, где думали найти деньги, хватали людей и пытали их так долго и нещадно, что те отдавали и деньги, и все, что желали опричники. А простолюдины из опричнины: и горожане, и крестьяне, и все их слуги, и служанки, и дворня, – все подавали иски на земских, чтобы заполучить их деньги. Я не стану говорить, что позволяли себе слуги, служанки и малые [опричных] князей и бояр. По букве закона все считалось дозволенным.