Московия при Иване Грозном. Свидетельства немца – царского опричника

В подклетных селах, принадлежавших двору, тоже сидели князья и бояре. Крестьяне митрополита и епископов, а также монастырские, которые жили в поместьях и вотчинах, делились на сохи. В городах, где жили купцы и посадские, каждые сто домов составляли одну соху. По стране все пахотные земли, луга, леса и места рыбного промысла подсчитывались согласно тому, хороши земли или плохи. Эта земля тоже делилась на сохи, и каждой сохе присваивалось свое особенное имя[27]. С каждой сохи в стране великий князь собирал дань полностью, хотя многие сотни и тысячи сох стояли пустыми. Если на земле какой-нибудь сохи митрополита, епископа или монастыря жил всего один человек – будь то духовный или мирянин, – ему надлежало платить за всю соху. Также и князья с боярами, они должны были для военных походов великого князя выставлять людей из своих поместий. Если же в их поместьях не было крестьян, они все равно должны были платить за все приписанные им сохи, даже если сами являлись для несения воинской службы. А тех, которые не являлись на смотр, лишали поместий и били публично на рыночной площади либо в лагере кнутом или плетьми. Даже если кто был смертельно болен, его надлежало привезти или принести в строй.

Если соха оказывалась пустой, ее причисляли к другим сохам того же уезда, где жили люди, и тем приходилось платить за пусту ющие сохи. В эти дни в Московии пустующих сох было больше, чем тех, где живут люди. Целовальники – судейские, которые сидят на таможенных заставах, – не должны платить. За них обязаны платить городские и деревенские сохи.

По всей [стране] стоят почтовые станции, где живут охочие люди, держащие очень хороших лошадей, на которых можно за шесть дней доехать из Москвы до границы с соседями или от границы до Москвы. Каждый ям – почтовая станция – отстоит от другого на расстояние от двадцати до пятидесяти верст. Содержание ям ежегодно обходилось великому князю в круглую сумму. Теперь содержать ямы надлежит сохам. Они же должны варить селитру для изготовления пороха. Раньше все, что для этого нужно, поставляла казна. Теперь сохи должны сами обеспечивать все сполна.

Раньше, когда великий князь объезжал свои земли или шел на войну, подклетные села снабжали его всем необходимым. Теперь все это должны поставлять сохи. Каждая соха оплачивает одного, двух или трех наемников, которые будут безотказно обслуживать артиллерию, таская пушки. А посошные[28] или крестьяне, нанятые посошными людьми, получив от людей из сохи деньги, должны давать им ручательство [за них]. С другой стороны, люди из сохи должны были давать гарантии капитану, командовавшему теми, кто обслуживал артиллерию, что наемные будут оставаться при орудиях живыми или мертвыми. Эти гарантии составлялись подьячими для обеих сторон и подписывались свидетелями.

Сейчас и монастыри обязаны поставлять великому князю служилых людей в соответствии с размерами своих угодий.

Во время голода и чумы все границы с соседями охранялись, чтобы не дать никому ускользнуть из опричнины в другую страну, а тех, кого ловили на границе с Польшей, сажали на кол. Многие были повешены.

У великого князя всего вдоволь. Как говорит русская пословица: «Господарское не изгорит и на море не утонет». Или еще: «Ведает Бог да господарь».

Прежде чем великий князь учредил опричнину, город Москва, и дворец, и окрестные селения были устроены так: с востока в город вели двойные ворота. На север город сильно расширялся. Дворец располагался над рекой на юге. На западе въезд в город защищали другие двойные ворота. Во дворец [Кремль] вели трое ворот, одни с запада и двое других с севера[29]. Площадь и рынок [Красная площадь] тянулась через весь город от восточных ворот до западных. На этой площади перед дворцом стояла всего одна церковь, круглая с галереями. Первая галерея снаружи была очень красиво расписана множеством священных изображений, украшенных золотом, серебром, драгоценными камнями и жемчугом. Каждый год в этом храме проходила процессия митрополита и всех епископов. Под галереей имелась усыпальница с несколькими надгробиями, возле них день и ночь горели свечи. Тела там не разлагались, поэтому русские считают их святыми и молятся им денно и нощно. В этом храме много колоколов.

Там, где стоит этот храм, площадь поднимается вверх, словно небольшая гора. На той же площади, недалеко от храма, стоит несколько пушек, из них можно стрелять через стену у восточных ворот и через Москву-реку.

На этой площади наказывали и убивали главных людей земщины. На это время площадь со стороны западных – львиных – ворот закрывали, и вся она заполнялась стрельцами из опричнины. Мертвых оставляли лежать нагими на площади для острастки людей, а после отвозили в поле и сваливали в яму.