Московия при Иване Грозном. Свидетельства немца – царского опричника

За воротами располагалось здание суда – Земский двор – и арсенал. А за ним [слово неразборчиво], или печатный двор. Потом стояла крепостная башня, полная пороха. А позади всего этого располагались северные ворота. Отсюда до следующих – средних – ворот простирались дворы многих князей и бояр. Здесь же были построены большие, размером не меньше дворов, тюрьмы, где держали многих из тех, кого захватили в сражениях в Ливонии. В течение дня тюремщик разрешал им свободно ходить внутри, а на ночь заковывал в цепи. Была там и пыточная камера. Отсюда до третьих ворот на севере стояли самые разные дома и дворы. На той же улице выстроили еще один большой двор. Внутри держали пленным [Станислава] Довойну и других поляков с женами, которых привел в Москву великий князь, когда захватил Полоцк. Дальше стоял двор англичан, приезжавших в Холмогоры, а за ним – монетный двор.

Далее начинались торговые ряды. В каждом ряду торговали каким-то одним товаром. Кроме этих, торговые ряды тянулись перед Кремлем вдоль всей Красной площади.

Каждый день на площади толкалось множество парней с лошадьми. Человек мог за деньги взять лошадь и быстро домчаться до ближайших окрестных сел, чтобы что-нибудь взять, например документ, письмо или расписку, и тут же вернуться в канцелярию дворца.

Недавно посреди города выстроили двор, где должны были отливать пушки.

На всех улицах были установлены заграждения, чтобы вечером или ночью никто не мог проскакать или пройти мимо, разве что он знал стражника. Если человека арестовывали пьяным, его держали в караульной избе до утра, а потом приговаривали к телесным наказаниям. Все города и предместья строились таким же образом.

Все епископы в стране имели в этом городе свои собственные дома. Каждый из самых главных монастырей страны тоже имел свой специальный дом в этом городе, или его предместьях, равно как все священники и пономари, все воеводы и военные начальники, все приказные, писцы и привратники и еще около двух тысяч из более мелкой знати, которым надлежало каждый день присутствовать в разных приказах. Если в стране что-нибудь случалось, этим людям [мелкой знати] отдавались приказы, и они мгновенно отправлялись в путь. Также были [свои дворы] у всех охотников, конюхов, садовников, кабатчиков и поваров. Имелись дома и у посольских, и у тех многочисленных иноземцев, что служили великому князю. Все эти дома освобождались от государевых повинностей. Однако когда появилась опричнина, всем, кто жил на западной стороне от речки Неглинной, пришлось оставить свои дома и без всякой компенсации бежать в окрестные предместья, чтобы не угодить в опричнину. Это касалось и мирян, и людей духовного звания. Те, кого брали в опричнину, где бы они ни жили, в городе или в окрестностях, могли уйти из земщины и свободно занять дома в опричнине, продав свои дома в земщине или разобрав их и перевезя в опричнину.

Потом случился великий голод и мор, многие дома и монастыри опустели. Богатые купцы бросали свои дома и разбегались кто куда по стране, из-за приказа, который великий князь послал в земщину [приказ об учреждении опричнины]. Страдания были так велики, что каждый из земских искал, куда бы сбежать.

Проведав об этом, крымский хан подошел к Москве с [тестем великого князя] Темрюком из Черкесии. Великий князь бежал со всем своим войском в неукрепленный Ростов. Татарский хан сначала сжег летний дворец великого князя в Коломенском, что стоял в миле от города[30]. Тогда все, кто жил вне [города] в предместье, монахи из монастырей, миряне, опричники и земские, вскинулись и побежали в одно место [в город]. На следующий день крымский хан поджег все предместье, которое было очень велико и где находилось много монастырей и церквей. За шесть часов дотла выгорели и дворец [Кремль], и опричный двор, и окрестности. Беда была страшная, потому что спастись никому не удавалось. В живых остались только триста человек, способных носить оружие. Колокола у храма и стены, где они висели [рухнули], и камнями убило всех, кто там укрывался. Храм и колокольня со всеми иконами и украшениями сгорели дотла. Остались стоять одни стены. Колокола, что висели на колокольне в центре Кремля, расплавились, растрескались и упали на землю. Самый большой упал и раскололся на куски. На опричном дворе колокола упали на землю, как и все другие, висевшие в деревянных церквях и в монастырях, и в городе, и в окрестностях. Крепостная башня, где хранился порох, взорвалась, и все, кто прятался в подвале, задохнулись. Снаружи от [стен] татары, которые грабили монастыри и церкви в опричнине и земщине… [предложение не закончено]. Одним словом, никто из живых не может представить, какие страдания выпали в то время на долю Москвы.

Татарский хан пожег все необмолоченное зерно из поместий великого князя. Потом хан Девлет-Гирей вернулся в Крым, забрав с собой много денег, добра и многие сотни тысяч пленников. И всю Рязанскую землю он разорил. [Случилось все это в мае 1571 года.]

Строительство опричного двора