Читаем Московиты. Книга первая полностью

Московиты. Книга первая

Мы по сравнению с китайцами сопляки, у нас всего тысяча лет с небольшим. Но, как выясняется, и этого больше чем достаточно. Подобный объем просто невозможно уложить в голову, даже предметно изучая историю. Открою страшную тайну – я, несмотря на запись в своем дипломе, практически не знаю домонгольскую историю, и неважно ориентируюсь в «постпетровской». А я-то, в отличие от многих россиян, пять лет своей жизни только тем и занимался, что учил историю.

Выход единственный: хорошо известна только «живая» история, то есть та, от которой идет максимальное количество ниточек к реальной, проживаемой сейчас жизни. «Мама, а дедушка на войне погиб? – Да. – Мама, а расскажи про войну…». Как правило, это последние сто, ну сто пятьдесят лет, никак не дольше. А дальше? А дальше начинается обычный шоу-бизнес с его системой «звезд».

Как правило, берется несколько имен и событий и РАСКРУЧИВАЕТСЯ. В итоге появляется горстка исторических «суперстар», подпирающий ее «второй эшелон» и никому не известная массовка. А вот кто кем станет… Это, как и в шоу-бизнесе, зависит исключительно от продюсера.

Вы будете смеяться, но я прекрасно помню, как мои соотечественники открывали для себя фактически неизвестного тогда канцлера Горчакова – в 80-е годы теперь уже прошлого века. Почему? Потому что у Александра Михайловича появился мощный продюсер – Валентин Пикуль. С «Битвой железных канцлеров» ознакомился, думается, весь читающий люд страны.

А вот с продюсером кому как повезет. Легла фишка удачно – тебя знают все, не повезло – довольствуйся горсткой «архивных крыс», занимающихся твоим периодом. Два примера из нашего периода.

Подойдите к человеку на улице и спросите, знает ли он Ивана Сусанина?

Понимаю. Уже иду.

А воеводу Михаила Шеина?

А ведь подвиг, совершенный Сусаниным (примем пока каноническую версию) и подвиг Шеина просто несопоставимы. По всем параметрам. Но вот не досталось Михаилу Борисовичу ни Глинки, ни Пушкина, ни даже Глазунова…

То же самое и с событиями. Что вы имеете сказать за Куликовскую битву? А за стояние на Угре?

Я правильно догадался?

А ведь события как минимум сравнимые по значению. Как минимум.

Вы уже наверняка поняли, к чему я веду. Героям Московской Руси очень не повезло на «продюссеров». Кто еще, кроме перечисленных, у нас ходит в «суперстар»? Годунов и Лжедмитрий – поклон Александру Пушкину, Иван Грозный – поклон Сергею Эйзенштейну, Минин и Пожарский – поклон Ивану Мартосу (это автор памятника на Красной площади, если запямятовали). Все?

Пожалуй, все. Есть еще второй эшелон, но тоже немного. Ну мало обращались таланты к этому времени, до постыдного мало. Но это, если подумать, тоже не просто так…

И здесь мы плавно перетекаем к третьей причине – идеологической. Было в нашей истории такое знаменательное явление, как «петровские реформы». Именно после них и появился очередной «заклятый русский вопрос» – «О старой и новой России». Дело в том, что петровские реформы действительно были настоящей революции для России, в том числе и идеологической. И идеология их была прежде всего «антимосковской», Петр истово ненавидел Московскую Русь (и, надо сказать, имел к этому основания). Вот и пытался, как и большевики после 1917 года, начать историю с чистого листа, заново. Впрочем, разговор на эту тему мы, с вашего позволения, отложим – он долгий и сложный, а мы и так заболтались.

Тем более, что до рождения младшего сына царя Алексея Михайловича по имени Петр еще очень и очень далеко. Начинать имеет смысл, как всем известно, с начала. А именно – как же так случилось, что на карте мира появилась страна, в которой мы с вами проживаем. Может, вам это покажется странным, но ее вполне могло и не быть. Скорее даже – не должно было быть…

И последнее предупреждение. Кому-то мои заметки могут показаться общеизвестными, и это чистая правда, никаких исторических сенсаций я не обещаю. Иго было, Иван Третий и Иван Четвертый – это два разных человека, а казаки появились вовсе не во времена Древнего Шумера.

Кто-то сочтет мои заметки спорными, и это тоже так и есть – от тех времен нам осталось не так много источников, поэтому повод поспорить можно найти всегда. Что, собственно, все и делают.

Кто-то назовет их имперско-шовинистическими, либо, наоборот, оскорбительными для памяти предков. Но в этом вопросе я упрям – в истории врать нельзя. Никогда и даже в мелочах. Очень уж это чревато. Как только история становится служанкой политики, она прекращает быть историей и становится идеологией. В нашем прошлом нет вещей, о которых нельзя говорить, и вряд ли есть что-то отвратительнее кастрированной, но припудренной версии собственного прошлого. Потому что принцип «Единожды солгав…» придумали не вчера и не один раз проверили его истинность, а многие, особенно в бывших республиках Союза, проверяют и сейчас.

Все, заканчиваю с этим не в меру затянувшимся вступлением.

С богом.