Московиты. Книга первая

(из утерянной рукописи анонимного автора, датируемой серединой 71 века)

«Заканчивалось седьмое тысячелетие. Цивилизации на Земле больше не было. Люди забыли знания предков и, постепенно дичая, занимались на развалинах прежних городов любимым делом людей разумных – пуская друг другу кровь, дрались за то, что еще оставалось: территорию, богатства, власть и самый главный капитал – других людей.

Человечество все более скотинилось и тупело. Люди уже не умели делать то, что для их предков было обыденностью – им не хватало для этого ни знаний, ни возможностей. Мир для его обитателей сузился почти до предела – люди, запуганные страхом, таившимся за пределами поселений, цеплялись за тот клочок земли, где им выпало увидеть свет. Они жили, не желая знать никого, кроме ближних соседей и наивно думали, что их осторожность и невмешательство кто-то оценит и не тронет таких безвредных существ. Этой иллюзии суждено было жить ровно до первого взгляда, брошенного предводителем проходившего мимо отряда на обитель робких.

Те же немногие, кто рискнул поднять глаза от земли, почему-то не спешили обратить их к небу, а лишь оглядывались по сторонам в поисках чего-либо, что могло бы стать пищей для утоления их желаний, обычно самых низменных.

И лишь один из тысячи стремился не выжить подольше и не хлебнуть перед скорой смертью горячей крови, а утолить ту единственную жажду, которая, снедая одного, в итоге насыщает многих – вожделение знаний.

Однако по неясным до сих пор причинам в одном из уголков планеты таких людей стало появляться все больше и больше. Они извлекали из сырых подвалов книги наших великих предков, сваленные туда за ненадобностью, читали слова, написанные столетия назад и с удивлением и стыдом осознавали собственное ничтожество. Они охотились за знаниями пращуров по всем доступным им землям, и очень скоро выбрали все досуха – не так уж много крох осталось от промотанного всуе наследства. Но на наши земли вновь возвращалось то, что, пусть изрядно преувеличив, можно было назвать «цивилизацией».

Пусть лоно ее возрождения было ничтожно в обширности мира – скоро этот процесс должен был двинуться дальше, на соседние земли. Скоро люди, начнут преумножать скудное наследство сами. Скоро им станет тесно дома, и ляжет им под ноги дорога, открывая необозримость мира…

Но, похоже, этим ничтожным росткам не суждено было налиться колосом. Зима наступала на наши земли, страшная зима дикости. Кровавое безумие охватило весь наш мир, и забыл он про былое единство. И схватывались насмерть братья, и убивали друг друга соседи. И заволновались дикари, охватившие наш мир полукольцом, и двинулись в поход. Искра цивилизации непременно бы погасла, но, по счастью, эпидемия безумия перекинулась и на их варварские государства. Не только наши земли, наследники древней культуры – весь мир, вся планета перемалывались этим зловещим молохом всеобщей Смуты. Столетние империи рассыпались, дробясь на все более и более ничтожные образования, называющие себя государствами лишь по собственной гордыне и глупости. В довершение несчастий снизу, в подбрюшье, ударили появившиеся из ниоткуда неисчислимые полчища неведомого народа, пожиравшие наш цивилизованный мир с той же жадностью и быстротой, как водяная змея заглатывает пойманную снулую рыбу.

Впрочем, не мне, незначительному, повествовать об этом потопе, закончившемуся гибелью моей страны, прямой наследницы самой великой цивилизации нашей планеты. Предмет моего рассказа много меньше и несоизмеримо ничтожнее.

В это злосчастное время на самом краю цивилизованного мира жило отребье. Про этих несчастных мало кто знает даже сейчас, тогда же, за их полной незначительностью, о них ведали единицы. Даже те, кому выпало несчастье жить по соседству, нечасто вспоминали про это племя, глубоко презирая его. Честно говоря, другого отношения оно и не заслуживало. Отребье было многочисленно, но ничтожно. Ученые мужи утверждали, что когда-то у них даже хватило ума создать свое государство, и влиться в цивилизованный мир. Но этот краткий миг торжества разума за давностью был забыт всеми, кроме их самих, да и поверить в него было непросто. Потому как ныне этот выродившийся народ был порабощен, расчленен на три части, и смиренно тащил ярмо, не делая даже робких попыток освободиться.

Первая часть оказалась под властью пусть периферийной и отсталой, но принадлежащей к цивилизованному миру страны и потихоньку приобщалось к разуму. Вторых покорило племя, которое было в несколько раз меньше, но, очевидно, гораздо умнее и мужественнее. По крайней мере, завоевателям хватило ума на то, что бы приобщиться к достижениям цивилизации и теперь правящее меньшинство пыталось подтянуть к культуре и сопротивляющееся отребье, упиравшееся, как коза на веревке.