Московская магия. Темное Сердце

Глядя на свои подрагивающие пальцы, я был вынужден с ним согласиться. Что хреново, мужик хоть и оказался слабеньким магом, но к нашим жертвоприношениям не имел никакого отношения. Да и вообще преступником не был. Увидел оборотня, да и стрельнул с перепугу. Семью, говорит, защищал. Глядя на жмущуюся к проштрафившемуся папке зареванную семилетнюю дочурку, у меня рука не поднялась написать заявление. Ружье только согнул. На полицейских даже не пришлось давить ксивой. Мужики клятвенно пообещали подержать идиота суток пятнадцать, да и отпустить с богом.

Вспоминая эту историю, я прорычал в трубку:

– Так вот, Игорек. Мне без тебя чуть башку не отстрелили!

– Сообщили уже, потому и звоню. Извинений тут не достаточно, но… – Он замолчал.

– Совесть замучила?

– Извини, Саша. Я не думал, что так получится. Вообще не стоило втягивать тебя в это дело.

Я задумчиво хмыкнул, обдумывая неожиданно возникшую идею.

– Знаешь, я согласен на сделку. Мне нужно посоветоваться по одному вопросу, и, кажется, ты сможешь помочь. Идет?

Если подумать, звонок Игоря пришелся как нельзя кстати. Мне действительно требовалось поговорить с кем-нибудь из причастных к моим секретам. Василек и Коста просто не могли мне помочь, а за кривой ухмылкой Макарова явно читалось – 'справляйся сам!'. Мне требовался кто-то более гибкий, и, кажется, я нашел подходящего человека.

– Конечно. Буду только рад помочь.

Покладистость Игоря я списал на угрызения совести. В итоге мы договорились о встрече на набережной Москвы-реки и распрощались. Взглянув на часы, я понял, что если хочу приехать вовремя, собираться нужно уже сейчас. Ехать к Крымскому мосту придется через весь город. Чем опаздывать, лучше лишний раз прогуляться по набережной. Тем более что свободного времени хватало, поскольку выстрел серебряной картечью неожиданно освободил меня от скучных пересмотров видеозаписей и листания анкет подозреваемых, которым я собственно и посвящал основную часть дня.

В отсутствии Игоря аналитики Сердюкова рвать жилы не собирались, а моего влияния хватило только на доступ в базу. Я так понял, что тамошние ребята тащили 'дохлую корову' только из уважения к отцу Иллариону и Церкви. С самого начала ведьмаки очень плотно работали с церковниками, и между двумя организациями образовались крепкие доверительные отношения.

Мне ответили так:

– Тебе нужен этот висяк, ты его и колупай.

Павел заявил без обидняков, и, судя по его загнанному виду, давить было просто бесполезно. Зашивались они в работе.

– Доступ к архиву я открыл – сиди, разбирайся. Будут вопросы – задавай.

Секретная папка как раз и носила гордое название 'дохлая корова', и все последние дни я безуспешно ее 'доил' на предмет пропущенных Игорем улик и зацепок. Зацепок не было. Изредка попадалось что-нибудь интересное, позволявшее ненадолго вырваться из серой конторы и хоть немного проветриться. Скука! В таких условиях на ежедневные тренировки Макарова я убегал с радостной улыбкой, в предвкушении хоть каких-то развлечений, а когда все закончилось дурным мужиком и дуплетом картечи – лишь вздохнул с облегчением. В каком-то смысле кабинетная работа высасывала из меня соки не хуже демона.

Выволочку начальства я воспринял с философским спокойствием.

– Дальше Сибири не сошлют. – Думал я, стараясь не заглядываться на ножки буйствующей Женьки.

Госпожа ректор не собиралась изменять своим привычкам, и продолжала носить подчеркивающие ее фигуру наряды. В этот раз она надела обтягивающие брючки… которые я воспринимал с некоторой отстраненностью.

В последние дни на смену беспричинной агрессии пришла апатия. Меня беспокоили ночные кошмары. Демон не проявлялся, но изменения в собственном характере пугали все больше. Мир постепенно терял краски, и даже дефилирующая по кабинету начальница уже не волновала как прежде. Беседа вообще запомнилась какими-то урывками, но никакой ссылки естественно не последовало. Женя оценила мое состояние, и, судя по звонку отца Иллариона, не постеснялась высказать свои претензии церковнику. При желании, эта девушка умела нагнать страху.

Августовская жара давила на голову не хуже похмелья, но гулять по набережной все равно было здорово. Тихо. Спокойно. Никто не стреляет. Я давненько не выбирался в город, чтобы просто побродить, и теперь получал неподдельное удовольствие от вида мамаш с колясками, молодого фокусника-иллюзиониста с лежащей на земле кепкой для монеток и резвящейся детворы. Лето. Настроение не испортили даже замеченные краем глаза патрули сердюковцев.

Святой отец запаздывал, и у меня появилось время, чтобы выстроить предстоящий разговор. Вариантов было немного. Все внешние симптомы указывали, что демон слабел, и никто кроме меня не ощущал приближения опасности. Я же нутром чувствовал, как внутри меня угасало что-то очень важное. Если Игорь откажет, то мне ничего не оставалось, кроме как действовать самостоятельно. Я не собирался бросать зверя на съедение безмозглой сущности. Это гадко. Подло. И не по-людски.