Московская старина: Воспоминания москвичей прошлого столетия

С начала 1880-х годов наступила полоса «безвременья» — политическая реакция, продолжавшаяся почти десятилетие. 29 апреля 1881 года был опубликован написанный идейным вдохновителем реакции обер-прокурором синода К. П. Победоносцевым манифест «О незыблемости самодержавия»; подали в отставку обвиненные в либерализме М. Т. Лорис-Меликов, военный министр Д. А. Милютин, министр финансов А. А. Абаза. Новый министр внутренних дел ярый мракобес Д. А. Толстой повел решительное наступление на только что обнародованные свободы, был установлен административный надзор за печатью, введена «карательная цензура», закрыты многие журналы («Отечественные записки» М. Е. Салтыкова-Щедрина, «Голос» и др.). Министр народного просвещения И. Д. Делянов издал позорный циркуляр о «кухаркиных детях», закрывший доступ в гимназии детям из малоимущих семей. Было затруднено и поступление в высшие учебные заведения, ликвидирована автономия университетов.

Годы политической реакции совпали с промышленным кризисом начала 1880-х годов. Технический переворот, вытеснение мануфактурного производства оснащенными машинами капиталистическими фабриками резко ухудшили положение рабочего класса. В ответ росло число рабочих стачек. Еще в предшествовавшем десятилетии возникли первые рабочие организации: Южнороссийский (1875) и Северный (1878) союзы рабочих. Крупнейшим организованным выступлением рабочих стала Морозовская стачка на Никольской мануфактуре фабриканта Т. С. Морозова в Орехово-Зуеве в 1885 году. В ней приняли участие более восьми тысяч рабочих.

К 1880-м годам относится создание первой русской марксистской организации «Освобождение труда» (1883) в Женеве и возникновение первых марксистских кружков в России. На эти годы приходится начало пролетарского этапа освободительного движения, который связан с титанической деятельностью В. И. Ленина. К этому времени концентрация промышленного производства в России достигла высокой степени, происходило сращивание промышленных монополий и банков. Но монополистический капитал развивался при сохранении феодально-крепостнических пережитков и политической системы абсолютизма, резко усиливая социальный гнет и обостряя классовую борьбу.

Россия вступала в эпоху империализма и в новое столетие. Пытаясь осмыслить исторические судьбы Родины, великий поэт Александр Блок, призывавший всем сердцем слушать музыку революции, писал в поэме «Возмездие»:

Век девятнадцатый, железный,
Воистине жестокий век!
Тобою в мрак ночной, беззвездный
Беспечный брошен человек!
В ночь умозрительных понятий,
Материалистских малых дел,
Бессильных жалоб и проклятий,
Бескровных душ и слабых тел!
С тобой пришли чуме на смену
Нейрастения, скука, сплин,
Век расшибанья лбов о стену
Экономических доктрин
Конгрессов, банков, федераций
Застольных спитчей, красных слов,
Век акций, рент и облигаций.
И мало действенных умов,
И дарований половинных
(Так справедливей — пополам!)
Век не салонов, а гостиных,
Не Рекамье, — а просто дам…
Век буржуазного богатства
(Растущего незримо зла!)
Под знаком равенства и братства
Здесь зрели темные дела…
А человек? — он жил безвольно:
Не он — машины, города,
«Жизнь» так бескровно и безвольно
Пытала дух как никогда…
Тот век немало проклинали
И не устанут проклинать.
Но как избыть его печали?
Он мягко стлал — да жестко спать…

Какую же печать наложил «железный век» на Москву, как отозвались в ней судьбоносные перемены в жизни страны? Ведь издавна древняя столица была кровно спаяна со всеми далеко простиравшимися русскими землями. Недаром «российский историограф» Н. М. Карамзин заметил: «Кто был в Москве, знает Россию». XIX столетие еще больше укрепило эти узы. Москва вносила свою лепту в общерусскую летопись. Но она имела и свою местную хронику. Не будем ее пересказывать, выделим лишь некоторые стороны московской жизни, которые не получили достаточно полного отражения в мемуарах.