Московская ведьма

Марина бросила взгляд в зеркало.

– Действительно, бледная, – согласилась она и вдруг почувствовала чужую руку у себя на запястье. От неожиданности Марина слегка дёрнулась.

– Спокойно, я в «меде» целых три семестра отучилась, – заявила Алла, – потом выгнали. Я только пульс проверю… так, нормальный… теперь пальцем нижнее веко опусти.

Марина сделала, что от неё просят.

– Гемоглобин у тебя низкий, – уверенно кивнула Алла, – иди, поешь чего-нибудь, желательно с мясом, и чаю с сахаром выпей.

– Кто б меня отпустил… – грустно ухмыльнулась Марина, – до обеда ещё два часа.

Алла скривилась:

– Забей на всё, здоровье дороже. Берёшь папку с документами потолще, говоришь: «Я в серпентарий, в смысле, в бухгалтерию», и идёшь, куда тебе надо. Я всегда так делаю. Главное, на обратном пути действительно зайди в бухгалтерию, поздороваться, и мобилу с собой возьми на всякий случай.

Марина подумала, что поесть – не самая плохая идея, поскольку у неё сегодня был только французский завтрак – кофе и секс.

– Кстати, я его знаю? – прервала его мысль Алла.

– Кого? – не поняла Марина.

Алла улыбнулась:

– Ну, того, из-за кого ты не выспалась.

Марина смущённо отвела глаза:

– Нет… он не из наших…

Неожиданно хлопнула входная дверь, и в зеркале появилось отражение главной бухгалтерши.

Алла сориентировалась мгновенно:

– Ладно, потом расскажешь, не забудь, что я тебе сказала… ча-о! – и, поздоровавшись с вошедшей, ускакала из туалета.

– Увидимся, – с искренней улыбкой ответила Марина и тоже пожелала здоровья маленькой, кривоногой, обвешанной с ног до головы золотыми цацками главбухше.

Та не удостоила ни одну даже взгляда.

У себя в отделе Марина молча положила в папку, в которой обычно носила письма начальству на подпись, первые попавшиеся документы, сделала вид, что до кого-то не дозвонилась, встала, с умным видом заявила: «Я в бухгалтерию!», и уверенной походкой пошла в буфет для простых на третьем этаже, куда обычно начальство не заглядывало.

Решение посетить «ведьм» и отменить заказ пришло к Марине после еды. Мысли подобного калибра почти всегда посещали её именно после приёма пищи. Так она решила поступать во МТУСИ, а не в МАИ, как хотела мама; так же – в двадцать лет съехать от родителей, хотя они были против; и уйти со старой работы, где хорошо платили, но к ней бесстыдно клеился один из заместителей генерального; и ещё много чего важного – должно быть, работал знаменитый принцип: «Сытый желудок вечера мудренее».

Но для того, чтобы не оказаться хуже татарина, Марине сначала надо требовалось позвонить. Телефон с визитки отозвался с третьего раза, трубку взяла как обычно весёлая Катрин.

– Марина, привет! – радостно сказала она. – Давно тебя слышно не было! Что-то случилось?

– Нет, ничего, – ответила Марина. – Я просто хотела спросить…

– Спрашивай!

Марина сделала глубокий вздох:

– Когда я могу к вам прийти?

– Да хоть сегодня! Подгребай к семи!

Марина с облегчением выдохнула:

– Что-нибудь купить?

На другом конце задумались:

– Нет, ничего… хотя, слушай, принеси какой-нибудь тортик, очень хочется…

– «Птичье молоко» подойдёт?

– Отлично, тащи! Я его обожаю!

Марина услышала, как за голосом Катрин фоном заиграл «Полёт валькирий».

– Ой, мобила звонит, – быстро сказала она, – давай вечером поговорим, хорошо?

– Хорошо, пока, – ответила Марина и отключилась.

Приём пищи благотворно повлиял на Маринино самочувствие. В отдел она вернулась совершенно другим человеком.

Задерживаться на рабочем месте на шестнадцать минут Марина не стала. Она прекрасно понимала, что коллеги могут стукнуть, но ей надоело бояться.

«Будь, что будет», – сказала она себе, собралась и пошла в ближайший супермаркет за тортиком.

Пока Марина тряслась в метро, она придумывала, что же скажет. Ей нужно как-то аккуратно подвести разговор к очень непростой теме. Или, может, просто рубануть с порога знаменитое Есенинское: «Проведите, проведите меня к нему, я хочу видеть этого человека!»

Марина усмехнулась сама себе: «человека?!»

Неожиданно её пронзила мысль о том, что она могла бы просто пойти в незабвенное кафе «Се ля ви» и попытаться найти его там, и всё ему рассказать, но с удивлением осознала, что не помнит, где именно это кафе расположено. Марина начала срочно восстанавливать в памяти свой тогдашний маршрут, но так и не смогла вспомнить улицу, на которой ей попалась на глаза та самая низкая вывеска.

– Вот-те на… – сказала она вслух после дюжины неудачных попыток, – это что же, ранний склероз или шутки некоторых персонажей?..

Дверной колокольчик звякнул за Мариной в девятнадцать ноль семь. Её встретили, как родную – помогли раздеться, отобрали тортик и проводили до стола.

– У меня с «Птичьим молоком» давний роман, – с любовью открывая коробку, сообщила Софи, – мы с мамой до девяносто первого года жили на Херсонской, напротив фабрики, где эти торты делают. А при фабрике, разумеется, был магазин… помню, я после школы заходила туда и брала один себе с шоколадом и второй с халвой – маме. Половину своего съедала сразу, а вторую половину чуть попозже… Сколько я этих тортов сожрала, пока мы оттуда не съехали, подумать страшно!