Московская ведьма

Саша подняла правую ногу, и её платье задралось почти до самых трусиков. Михаил заставил себя не подниматься взглядом выше колена, на котором, как оказалось, не осталось даже ссадины.

– Чудеса, да и только! – развёл руками Михаил.

– Да, так бывает! – засмеялась Саша. – А ты чего здесь делаешь?

– Не знаю, – откровенно ответил Михаил, – может, жену жду…

– А я в Сипягино, на озеро, хочешь со мной?

В этот момент Михаил вспомнил, что миллион лет не катался на велосипеде.

– А он нас двоих выдержит?

– А давай проверим!

Саша, легко спрыгнула с велосипеда и толкнула его Михаилу. Тот схватился за раму и, немного подняв седло и руль, оседлал железного коня. Саша амазонкой села на багажник, и они помчались прочь от сельпо и гипотетической Светланы в нём.

Они катились по пыльному просёлку между дач, в синем-синем небе плыло облако, похожее на слонёнка с поднятым хоботом, и им обоим ни до чего не было дела. Михаил с лёгкостью крутил педали, а сзади на багажнике сидела молодая девушка Саша, в которую он был уже совершенно точно влюблён по самые свои немного оттопыренные уши, за которые ему в детстве сильно доставалось от прекрасного, но безумно вредного пола.

Михаил проснулся совсем другим человеком. Он даже не стал извиняться перед Светланой за мнимые прегрешения, а просто умылся, оделся, выпил холодного чаю и вышел из дома вон.

Несколько часов он бесцельно слонялся по посёлку, изредка останавливаясь поболтать со знакомыми, потом зашёл в пансионат «Вороново», благо ворота были не заперты, поиграл там с отдыхающими в волейбол, после выпил кваса у той самой бочки, вприкуску с пирожками, купленными в сельпо. К обеду он признался себе, что влюблён.

Обычные для влюблённого поступки Михаил начал совершать уже на следующий день. Сначала он долго прогуливаться вблизи Сашиной дачи, в надежде увидеть в окне предмет своего обожания, потом подошёл к покосившейся калитке, решительно открыл её и двинулся по узкой засыпанной гравием дорожке в сторону входной двери. Самому себе он казался отставшим от войска Ганнибала слоном.

Не успел он пройти и половины пути, как навстречу откуда-то выскочил всклокоченный пёс, но вместо того чтобы цапнуть незваного гостя за штаны, проводил до двери, виляя завязанным в крендель хвостом.

«Это всё потому, что сегодня я – слон», – подумал про себя Михаил и дважды стукнул костяшками пальцев о косяк.

В окне показалось озабоченное женское лицо.

– Добрый день, – сказал Михаил через стекло. – Простите за вторжение, я ваш сосед, хотел узнать, как Саша себя чувствует.

С сарайным скрипом открылась невысокая дверь.

– А у соседа есть имя? – спросила показавшаяся в проёме внутри женщина лет сорока пяти в военной рубашке с закатанными рукавами и потёртых джинсах. На голове у неё красовался цветастый платок, который вызвал у Михаила ассоциации с павлином из мультика про Мюнхгаузена.

– Михаил, – сказал он, – помните, это я Сашу позавчера принёс.

Женщина достала из нагрудного кармана огромные очки и неуверенно нацепила на голову. Озабоченное выражение её лица сменилось доброй улыбкой:

– Как же, помню! Заходите!

Пригнувшись, Михаил вошёл внутрь. Его встретил запах старой деревянной дачи и клубничного варенья.

– Уж простите меня за затрапезный вид, – начала оправдываться женщина, поправляя платок в павлинах.

– Ой, бросьте, я тоже не во фраке, – улыбкой остановил её Михаил.

Женщина нервно вытерла руки о полотенце.

– Мы тогда с вами так и не познакомились, – сказала она, – меня зовут Елена Сергеевна, можно просто Елена. Я – Сашина мама.

Михаил слегка поклонился. Они действительно не успели познакомиться, когда он принёс сюда окровавленную Сашу. Тогда в доме начался переполох с охами и ахами, и Михаил предпочёл быстро, но с достоинством удалиться. Ему, правда, через некоторое время пришлось возвратиться, чтобы вернуть велосипед, но он не стал заходить в дом, а просто прислонил орудие преступления к стене дачи, предварительно вытерев с руля кровь.

– Я просто хотел узнать, как Саша, – сказал Михаил, чувствуя, что пауза затягивается.

– А вы проходите в дом, Саша там, – с готовностью сказала Елена и махнула рукой в глубину дачи. – Саня, у нас гости! Ой, я прошу вас, не разувайтесь!

Михаил всё-таки снял свои видавшие виды кроссовки и, поблагодарив небеса за одинаковые и вполне приличные с виду носки, прошёл внутрь.

Предмет его платонического обожания сидел в большом плетёном кресле в центре маленькой, но уютной комнаты. Справа от кресла стоял кожаный диванчик, весь заваленный книгами, а слева – частично опустошённый книжный шкаф с распахнутыми дверцами. Прямо напротив кресла на тумбочке стоял маленький черно-белый «Рекорд» и показывал «Санта-Барбару».

Саша была одета в детскую пижаму в мишках и мячиках. Её рот, щёки и пальцы были очаровательно измазаны вареньем, которое она черпала ложкой из стоявшей на полу банки и намазывала на булку московскую, какие продавали в сельпо.

– Привет, Михаил Волошин, – точно как во сне сказала она и улыбнулась сладкими губами, – хочешь варенья?

– Хочу, ответил Михаил, хотя варенье ненавидел с детства.

– Тогда садись на диван.