«Был я тогда начальником политического отдела 31-й отдельной танковой бригады, которой командовал полковник А. Кравченко. Время было суровое. Несмотря на провал октябрьского наступления и понесенные большие потери, враг рвался к Москве.
На формирование нашей бригады было отведено три дня. Непрерывным потоком поступали к нам вооружение, техника, люди. Мы ожидали срочной отправки на фронт. Но вдруг, вопреки нашим предположениям, мы получили приказ срочно убыть в город Ногинск. Представитель управления формирования бронетанковых и механизированных войск, прибывший к нам тогда, распорядился особое внимание обратить на строевую выучку личного состава.
В первых числах ноября бригаде было приказано совершить марш в Москву. Мы решили, что нам предполагают доверить непосредственную оборону столицы.
Вплоть до ночи 6 ноября мы, также как и командиры других частей, отобранных для парада, ничего о нем не знали.
Только после торжественного заседания на станции метро «Маяковская», посвященного 24-й годовщине Великого Октября, примерно в 23 часа, командующий Московским военным округом и Московской зоной обороны генерал-лейтенант П. А. Артемьев сообщил командирам частей об их истинной задаче. Радости нашей не было предела: нам выпала великая честь – пройти по Красной площади! Значит, несмотря на угрозу, парад состоится!».
Ясная, морозная, лунная ночь. Привал, митинг в честь Великой Октябрьской годовщины, в городе тревога, бухают зенитки» (к. 5).
139-й день войны