Располагаемся на ночлег в убежище под зданием штаба батальона, но потом получаем приказ перейти на парашютную фабрику, так как наша рота назначена дежурной при штабе полка.
Холодно. Пошел сильный снег. Располагаемся в подвале фабрики, бойцы ложатся на столы, затянутые шелком.
Расставлены посты, все утихло, с карманным фонарем иду по зданию фабрики. Все оборудование вывезено, валяются на полу и широких гладко отполированных длинных столах куски шелка и миткаля.
Захожу в медпункт, лежит опрокинутая в спешке поломанная бормашина и блистающий чистотой стеклянный шкаф с какими-то лекарствами. Ворох металлических пряжек и сумок для парашютов, пустые холодные залы, наполненные дымом костра, горящего на каменном полу около дневального.
2 часа ночи, тревога, занимаем рубежи обороны. В районе деревни Паншино-Ольхино, по сведениям штаба, выброшен десант.
Три четверти роты уезжают на разведку. Тревога оказалась ложная, вернулись в 8 часов утра усталые и голодные. Хороший праздничный завтрак, много папирос и масла, получены газеты с докладом т. Сталина» (к. 5).
«На подготовку личного состава, техники и выход в заданный район времени оставалось немного. Всю ночь офицеры штаба и политотдела работали в подразделениях. Особое внимание обращалось на проверку исправности материальной части. Мы выкроили время, чтобы свозить на Красную площадь командиров танков и механиков-водителей. Ехать пришлось на грузовиках в полной темноте (фары включать не разрешалось). Но съездить было необходимо. Многие из танкистов никогда в жизни не бывали в Москве, не видели нашей главной площади. Мы провели с танкистами своеобразную рекогносцировку, прошли по Красной площади «пеший по-танковому».
Это была наша единственная тренировка к тому историческому параду.