Московские эбани

Квартиру на Баррикадной - пришлось продать. Буйвол, купил себе одну в центре, но подешевле, чтобы продолжать сдавать, сам остался в её, однокомнатной, - поближе своим приятелям. Ей же купил небольшую, двухкомнатную, на Яузе, что бы не говорила, что с чем взял, с тем и оставил. И площадь ей увеличил, и в Москву перетащил. К тому же дочке при такой-то матери лучше будет жить в отдельной комнате.

Серафиму от бабушки пришлось отрывать, также болезненно, как вырывать Зинаиду из всего сердца. Буйвол умел любить так - чтоб раз и навсегда. Но, оказалось, он ещё умел и расставаться - так - чтоб раз и навсегда.

Больше Зинаида никогда не видела своего Буйвола. Когда она рассталась с ним, исчез и постоянно мучавший её страх потерять мужа. "Свершилось, шептала частенько она про себя, - Я так и знала, что так будет. Так и знала..." И чувствовала облегчение. О будущем уже не задумывалась. Жить стало настолько трудно, что заботы о дне насущном затмевали и страхи и надежды на будущее. Буйвол поначалу присылал ей алименты. Но не прошло и пол года - перестал присылать. Она решилась навестить его мать, как бы между прочим, проведать, что у него твориться, но приехав Реутово, узнала, что мать его куда-то переехала. Кто говорил, что она живет в доме престарелых, кто говорил, что сын увез её заграницу. Та однокомнатная квартира, которая когда-то принадлежала ей, была продана. Из местных парней никто не знал - куда делся Буйвол. Через несколько дней, после той тщетной поездки, их дочери - Серафиме исполнилось два года

Затоптанная судьбой, словно неким мистическим буйволом, Зинаида пыталась распрямиться и подняться, но ничего у неё уже не получалось. Даже самая мелкая неудача - к примеру, ключ от квартиры потеряла, пьяный сосед сказал якобы комплимент, но на самом деле, выдал нечто оскорбительное, или в магазине неправильно дали сдачи - все повергало её в бездну отчаяния, утверждая в вере, что она неудачница.

Но надо было жить, чтобы растить маленькую Серафиму.

Зинаида устроилась продавщицей в ларек к хозяину, явно не терпящему женское невнимание по отношению к себе. Но Зинаиде было не до его заигрываний. Она аккуратно отстранялась от его прикосновений и старалась выдерживать деловой тон. И тут вдруг случилось то же самое, что и когда она работала в киоске в первый раз. Начали появляться фальшивые купюры. За эти купюры он стал вычитать из её зарплаты. Зинаида терпела. Зинаида старалась быть внимательней к тем деньгам, что давали ей покупатели, но когда сумма денег подмененная фальшивыми купюрами перекрыла её зарплату и она ещё осталась должна, Зинаида взорвалась. Она плакала, называла хозяина бессовестным, издевающимся над матерью-одиночкой, сексуально озабоченным козлом, который не может простить ей то, что она не легла с ним в постель. И когда он, выслушав весь поток её брани, терпеливо предложил расплачиваться с долгом постепенно, в рассрочку, и выдал ей её зарплату, она смекнула, что долгами он хочет привязать к своему треклятому киоску навсегда, сделать её этакой рабыней - бросила ему деньги в лицо и ушла.

Нельзя сказать, что у неё совсем не было денег, она получала пособие на ребенка, время от времени регистрировалась на бирже труда, но разве ж это были деньги!

Что только не делала Зинаида, чтобы обеспечить себя - мыла полы в школе по утрам, и торговала бальзамом Караваева, ходя по организациям. Представлялась потенциальным покупателям сорокалетней, но пользующейся чудотворным бальзамом, оттого так молодо и выглядящей. Люди же, слушая её, видели в ней молодую, да раннюю мать-одиночку, видели нежную, но болезненную кожу, страдальческие мешки под глазами, заиды в уголках губ, а часто и герпес под носом - и покупали бальзам, не оттого, что верили в его свойства, а скорее из жалости. За первый месяц одинокого плавания в мире частного бизнеса Зинаида заработала немалую сумму и поверила в себя. Теперь она мечтала открыть свой киоск, но не знала, как это делается и сколько требуется для этого денег. Ее мечты совпали с мечтами пары молодоженов, Надежды и Андрея, с которыми она познакомилась случайно, пытаясь впарить им бальзам, в котором те, естественно, не нуждались, да и причин жалеть Зинаиду у них не было, так как они были ровесниками.