Московские эбани

- Я понимаю, что тебе лучше было бы сейчас лежать в палате совершивших суицид, там бы тебе оказали психологическую помощь, но придется приходить в себя в палате случайных отравлений. "Горе ограниченно, оно не может быть стойким" - говорят древние китайцы. Они правы. Помни об этом.

- Меня на днях выпишут.

- Я знаю.

- А долго будут ещё держать Серафиму?

У неё небольшие неприятности с легкими.

Виктория хотела сказать "плохо с легкими", но на ходу изменила фразу, вспомнив, как когда-то её трехлетний сын заболел, ему долго ставили ничего не означающий, расхожий диагноз ОРЗ, но она чувствовала, что здесь не все так просто, и лишь на исходе месяца его болезни невероятными усилиями убедила врача назначить Мите рентген. Врач влетела к ним в дом в тот же день: "У вашего ребенка плохие легкие! - заорала она с порога, - Срочно в больницу, иначе он умрет!" По прошествии времени Виктория могла бы вывести целую систему оправдания такого поведения врача, мол, ответственна, эмоциональна, пропускающая все через собственное сердце, но тогда сердце Виктории дало в первый раз сбой. За одну секунду появился в челке клок седых волос. А ведь ей было всего лишь двадцать два года.

- Ее подлечат по всем статьям. Врач передал, что выйдет она от них абсолютно здоровая.

- Ой, вы такая добрая! Спасибо вам.

- Не стоит. Я просто понимаю как вам сейчас трудно, я тоже рано родила своего сына.

- Это тот, что мой сосед, который Митя - ваш сын?! Ой, вы такая молодая!.. И не скажешь!..

- Вот видишь. На самом деле ничего нет страшного в ранних детях, ты всегда будешь молодой мамой, а потом они вырастают и становятся друзьями. Знаешь, какое это счастье, что ты, не скрюченная какой-нибудь подагрой, не догоняющая проблемы современной молодежи, читающая лекции мамаша, а мамуля-подружка, не боящаяся спросить порою совета у своего подросшего чада. Заешь, как приятно жить с кем-то на равных?..

- Ой. Да... А мне все говорят: вот видишь, что значит рано рожать!

- А представь, что тебе сейчас сорок лет, как мне, и ребенок маленький - проблемы те же, но сил меньше.

- Я бы денег к сорока годам заработала.

- А деньги... это не критерий жизнестойкости. Тем более у нас. Мне кажется, не ребенок мешает тебе зарабатывать деньги, а что-то другое.

- Меня этому-то не учили.

- Да брось ты - не учили. Если поставить себе цель зарабатывать именно деньги и ничего более - всегда заработаешь.

- Но как?!

- Насколько я понимаю - ты не доверяешь своим работодателям. Тогда давай тебе дам в долг три, пять тысяч долларов ты откроешь свое дело. И будешь уже сама.

Зинаида смотрела на Викторию как на дьявола во плоти. Ей казалось, что она предлагает ей какую-то роковую сделку. "И зачем это вам нужно?" застыл внутри вопрос. Пышные черные волосы Виктории сбились в две торчащие массы, напоминающие рога. Только сейчас она заметила это и то, что её какие-то темно-серо-зеленые глаза, казалось, отблескивали красноватыми искорками.

Они действительно отблескивали красноватыми искорками, потому что во тьме за окном сварщики что-то сваривали, но этой связи Зинаида не уловила: - Нет! - просипела она, так словно ей накинули петлю на шею, и посмотрела затравленным взглядом.

Виктория поняла, что чем-то напугала несчастную. И затянулась дымом сигареты во время образовавшейся паузы, перебирая в уме, куда бы она могла её пристроить.

- А откуда у вас деньги? - наивно и робко нарушила их молчание Зинаида. И не дождавшись ответа, задала ещё один вопрос, - А вы гадать умеете?

- Гадать? - переспросила Виктория - Зачем?

- И я на картах умею. - Задумчиво произнесла Зинаида. - Я ещё гадать умею на кольце. Подвешиваешь обручальное кольцо за ниточку...

- Обручальное... Так его ещё иметь надо.

- Я свое продала, когда есть нечего было. - Вздохнула Зинаида и, уставившись в окно, продолжила почти шепотом: - А если правду, то этим я расплатилась, за ещё одну попытку устроить себе семейную жизнь.

- После таких попыток обычно остаются кольца.

- Нет. У меня ничего не осталось. Буйвол покупал мне золото каждый месяц. Я не думаю, что потому, что считал это красивым, когда у женщины есть украшения. Просто ему нравилось так хвастаться перед своими товарищами, мол, какой он крутой. Я даже думала, что он все заберет у меня при разводе. Но он взял лишь пару браслетов с очень крупными звеньями, соединил их и сделал браслет себе, как неприкосновенный запас, а все остальное золото оставил. Я хранила его на случай болезни, или несчастья. А когда появился... - имя его даже говорить не хочу, настолько противно, - он взял и заставил меня все золото ему отдать, чтобы нам вместе открыть кафе, ему на это дело денег не хватало. Я не верила, что у него есть такие возможности, но он сказал: "Если ты меня любишь!.." - и снял с меня даже обручальное колечко.

- А если бы ты сказала, что не любишь?

- Ой, что вы! Он бы меня вообще убил! А так... сразу исчез.

- Ну вот и хорошо. Место новому колечку освободил.

- Правда? А я ведь после его ухода газ включила...

- Эх ты!..