Московские легенды. По заветной дороге российской истории

В заключение корреспондент газеты привел мнение Главного управления охраны памятников: «Башня должна быть воссоздана на своем историческом месте. Ссылки на то, что она будет мешать движению транспорта, при современной практике строительства многоуровневых развязок звучат неубедительно».

Для того чтобы Сухарева башня снова встала на московском холме, требуется только одно: конкретное волевое решение московского правительства и лично мэра.

В первую военную зиму, в феврале 1942 года, мне довелось услышать рассказ о Сухаревой башне в старом деревянном доме на Третьей Мещанской за московским чаепитием, по тому времени, естественно, скудным, с жиденькой заваркой, сквозь которую, как говаривали, «Москву видно», с черными сухариками на тарелке и несколькими мелко-мелко наколотыми кусочками сахара, но с большим шумящим самоваром и неторопливой долгой беседой. Хозяйка, пожилая женщина, вспоминала, как сносили Сухареву башню. Что-то она видела сама, что-то слышала от людей. Она рассказывала, как по ночам далеко разносились удары молотов и гром обрушивающихся стен, а днем все вокруг было окутано красной пылью, эта пыль стояла в воздухе, дышать было трудно, форточки держали закрытыми…

Но самое большое впечатление на меня, тогда тринадцатилетнего мальчишку, произвел эпизод, который она рассказывала, понизив голос почти до шепота, отчего ее слова приобретали особую значительность и таинственность.

«Когда стали рушить Сухареву башню, — говорила женщина, — вышел из нее старик с бородой — и смотрит. По башне бьют, а она не поддается. Поняли, что все дело в старике. Говорили, колдун он вроде. Потом подъехала машина НКВД, старика забрали и увезли. Только после этого и смогли башню свалить…»

В этом рассказе нетрудно увидеть нечто общее со старинной московской легендой о Брюсе — защитнике Сухаревой башни, обратившим порох в направленных на нее пушках в песок. Но на этот старинный сюжет лег отпечаток иного времени, когда люди были так убеждены во всемогуществе страшного НКВД, что перед ним оказались бессильными даже чары колдуна.

Много лет спустя архитектор Л. Л. Давид рассказал в своих воспоминаниях о случае, который, видимо, послужил реальным поводом к возникновению легенды о старике-колдуне из сносимой башни.

Когда сносили Сухареву башню, в ней до последнего момента дежурил архитектор-реставратор Дмитрий Петрович Сухов, он должен был указать те архитектурные детали, которые следовало снять и сохранить. Он хотел сохранить и то, и то, поскольку ему, долгие годы преданно занимавшемуся изучением и реставрацией Сухаревой башни, все в ней было дорого. В конце концов производителям работ это надоело и его просто выставили из башни.

И вот старик Сухов стоял возле башни, дожидаясь Л. А. Давида, который должен был приехать за снятыми деталями. Когда Давид появился, Сухов ему сказал: «Уходите, работать запрещено…»

Сейчас кажется странным, что женщина с Мещанской, рассказывая в 1942 году о старике-колдуне, не упомянула имени Брюса. Объясняется это тем, что к тому времени его имя выпало из поля зрения: ученые Брюсом не занимались, легенды о нем подзабылись. Статьи о Брюсе в научно-популярной периодике начали появляться лишь в 1980-е годы, а первая книга о нем вышла только в 2003 году.

Возвращение имени Брюса в народную память шло параллельно с движением за восстановление Сухаревой башни и в значительной степени в связи с ней.

Вновь пробудился интерес и к легендам о Брюсе. В 1993 году была издана составленная историком В. М. Боковой книга «Московские легенды, записанные Евгением Барановым», в которой впервые опубликованы записи легенд о Брюсе, ранее известные по кратким пересказам.

Но главное, появились новые народные переделки старых легенд о Брюсе как вечном обитателе и хранителе Сухаревой башни.

Сюжет о чудесном волшебном хранителе какого-либо места или сокровища имеется в фольклоре многих, если не всех, народов мира. Распространен также и такой поворот этого сюжета, когда хранитель вынужден, подчиняясь более сильным, чем его волшебство, силам, уйти. Но обычно, уходя, он грозит противнику, обещая вернуться, и спустя какое-то время, иногда очень долгое, обязательно возвращается.

В 1980-е годы возрождается легенда о том, что Брюс после сноса Сухаревой башни не оставил ее, а остался поблизости.

Еще в 1920-е годы среди жителей окрестностей Сухаревой башни возникло и утвердилось мнение, что дом по 1-й Мещанской улице (теперь проспект Мира, 12) принадлежал Брюсу и был соединен подземным ходом с Сухаревой башней. По документам известно, что Брюсу принадлежал не этот дом, а домовладение № 34. Краеведы пытались, пытаются и сейчас, убедить москвичей, что они ошибаются, но тщетно. Народная молва как прежде, так и теперь считает домом Брюса именно дом № 12.