Московские легенды

   -- Чего же, говорит, ты раньше не сказал мне об этом? Пусть, говорит, чорт выламывает эту доску, а не я! -- и ушел.

   Хозяин и приказал закрасить доску. Ну, выкрасили, а ее все еще видно. И вот тут что главное: как быть войне, доска становится красной. Перед японской войной замечали, перед германской... Закрашивали ее сколько раз, она все выступает. А где подъезд -- медная доска прибита и на ней какие-то буквы вырезаны, и тоже неизвестно для чего. Приходили профессора, смотрели:

   -- Это, говорят, Брюсова работа, а что означает -- ничего, говорят, не можем понять.

   А ведь, гляди, недаром же прибита доска?..

   Ну, это все не то. А вот как он из старого человека молодого сделал -- это, действительно, чудо из чудес... Работал-работал, и добился-таки -- выдумал эти составы. Сперва-наперво он над собакой сделал испытание: розыскал старую-престарую собаку, да худющую такую -- кости да кожа. Притащил он этого пса в подземелье, изрубил на куски, потом перемыл в трех водах. После того посыпал куски порошком и снова они срослись как следует, по-настоящему. Вот он полил на ту собаку из пузырька каким-то составом, и сейчас из нее получился кобелек месяцев шести. Вскочил на ноги, хвостом замахал и давай вокруг Брюса бесноваться. Известно, малыш: ему бы только поиграться. Тут Брюс и обрадовался:

   -- Наше дело на мази! -- говорит. -- Теперь всех стариков сделаю молодыми, пусть живут.

   А этот кобелек так и остался при нем; как вечер, сейчас взберется наверх и поднимет брех: тяв-тяв... тяв-тяв...

   А народ, который мимо идет, поскорее бежать: думает, что это Брюс собакой обернулся и свою башню сторожит. Понятно, не знали, в чем тут дело.

   Вот приходит к нему царь Петр и говорит:

   -- Где ты достал такого славного кобелька? А Брюс говорит:

   -- Это я его из старой собаки переделал.

   -- Как так? -- спрашивает царь.

   Брюс все рассказал ему, а царь не верит.

   -- Ну, хорошо, -- говорит Брюс, -- приведи ко мне самого старого старика; я из него сделаю молодого парня.

   Вот царь сделал распоряжение.

   Отыскали такого старючего деда, что он и лета свои позабыл считать и ходить не может, не слышит ничего. В носилках притащили его в башню, спустили в подземелье. Вот как царская прислуга ушла, Брюс изрубил в куски старика, перемыл в трех водах, посыпал порошком. Вот видит царь: ползут эти куски один к другому, срастаются. И видит, лежит целый дед... Тут Брюс полил из пузырька, и заместо этого деда поднимается молодой парень. Встал, стоит и смотрит. Тут Петр очень удивился и думает: "Наяву ли я или во сне?" Потом приказывает выгнать этого парня. Брюс и выпроводил его, ну, может, дал ему рублишко-другой... Потом натравил на него кобелька. Как принялся кобелек за икры хватать, так этот парень, точно полоумный, бросился бежать.

   После этого Петр и говорит:

   -- А ты брось свою затею, чтобы из стариков делать молодых.

   -- А почему бросить? -- спрашивает Брюс.

   -- По этому, по самому, -- говорит Петр, -- что из этого кроме греха ничего не выйдет. Ведь если переделать стариков на молодых, тогда и смерти не будет человеку.

   И как, говорит, тогда жить? Ведь ежели теперь люди грызутся, то тогда, говорит, за каждый вершок земли станут резаться. А с человека довольно и той жизни, какая ему определена. Ты, -- говорит, -- уничтожь эти порошки и составы и больше не занимайся этаким делом.

   Брюс послушался, уничтожил. Только он тут другую штуку придумал: сделал из стальных планок и пружин огромаднейшего орла. Сядет на него верхом, придавит пружинку, орел и полетит. И сколько раз летал над Москвой. Народ и высыпет, задерет голову и смотрит. Только полицмейстер ходил к царю жаловаться на Брюса.

   -- Первое, говорит, от народу нет ни прохода, ни проезда. А второе, говорит, приманка для воров: народ, говорит, кинется на Брюсова орла смотреть, а воры квартиры очищают...

   Ну, царь дал распоряжение, чтобы Брюс по ночам летал. А говорят, не знаю, правда ли, что нынешние аэропланы по Брюсовым чертежам сделаны. Будто профессор один отыскал эти самые чертежи. И будто писали об этом в газетах...

   Но только долетался Брюс на своем орле. Полетел раз и не вернулся: унес его орел, а куда -- никто не знает. Царь жалел его:

   -- Такого, говорит, Брюса больше у меня не будет. И верно, не было ни одного такого ученого.

   Рассказывал в Москве в марте 1923 г. маляр Василий. Фамилия его мне неизвестна; рассказ происходил в чайной "Низок" на Арбатской площади, за общим столом.

Брюсовы чудеса