Московские слова, словечки и крылатые выражения

Для тебя цветок растила,
Для тебя и сберегла;
Утром рано поливала,
От ненастья охраняла,
От жары оберегала;
И тебе вот поднесла.

Забот было с ним немало,

Много дум было о нем:
Листья все я обмывала,
Стебель тонкий подпирала,
Насекомых истребляла,
Вспрыскиваньем табаком.

Если за простым растеньем

Должен быть уход такой.
То с каким же ты терпеньем,
И заботой, и уменьем,
Ежедневным попеченьем
Охраняла мой покой!

За все хлопоты, заботы,

За сердечный уход твой
Я желаю: долги годы,
Чтоб ни горесть, ни заботы —
Жизни всякие невзгоды —
Не мрачили твой покой.

Стихотворение во всем — и в том, что оно говорит о цветке, и в сложной и обильной рифмовке с преобладанием женских рифм, придающих стихам дополнительную певучесть, — как бы служит для выражения нежных дочерних чувств.

Зато поздравление отца сыном выдержано в более жестких, мужских тонах, в нем есть даже что-то военное, и главные рифмы — мужские.

Мой папашечка дружочек!
Вас приходит поздравлять
Ваш малюточка-сыночек
И вам счастья пожелать!

Я подарка не имею,

Чтоб папаше подарить,
Но от сердца я умею
О нем Господа молить!

Хоть я мал, но ласки ваши

Понимать уж мне пора;
Вы, голубчик, счастье наше!
Да хранит вас Бог — ура!

Можно представить, как бывал растроган «папашечка».

Не ради курьеза, хотя в них можно найти много курьезного, приведены здесь эти старые поздравительные стихи. Они — частица литературного быта старой Москвы, и более того — частица истории великой русской литературы, они — живая модель важнейшего факта в ее истории — перехода устного народного творчества в письменную литературу, факта, без которого не было бы ни Пушкина, ни Достоевского.

А кроме того, они сами по себе — любопытная и яркая картина одной из сторон былой народной жизни.

«К неоконченному роману „Евгений Онегин“, соч. А. Пушкина, продолжение и окончание…»

Герои великих произведений литературы, придя на страницы книг из преходящего и уже никогда в будущем неповторимого отрезка жизни человеческого общества, затем снова возвращаются к людям, обретя если не бессмертие, то, во всяком случае, мафусаилов век, и становятся современниками новых и новых поколений.

Причем литературные герои порой обретают такую реальность существования, что оказывают влияние на жизнь людей. К ним апеллируют как к авторитетам, обстоятельства их биографий, черты характера обсуждаются с горячей заинтересованностью. И у многих, естественно, возникает желание вмешаться в судьбу литературных современников, что-то им посоветовать, поправить их, как люди любят это делать в отношении своих знакомых, родственников и соседей.

На научной основе учат литературных героев жить критики и литературоведы.

Те, кто обладает творческой жилкой, подходят к вопросу творчески: они пишут продолжения и переработки популярного произведения.

Эти продолжения и переработки, как ничто другое, наглядно обрисовывают облик эпохи, в которую они пишутся, и авторов, которые их пишут. В этих продолжениях и переработках отражаются социальные изменения, произошедшие в обществе, эволюция моральных принципов. Новая трактовка образа при одновременном существовании и старой дает уникальную (и единственную до изобретения «машины времени») возможность

…посравнить да посмотреть
Век нынешний и век минувший.

Герои «Евгения Онегина» — романа в стихах А. С. Пушкина, — начиная с 1825 года, когда была издана его первая глава, вошли в русскую жизнь и стали таким существенным ее элементом, что сейчас русский национальный характер без них просто невозможно представить.

За полтора века имена героев «Евгения Онегина» не раз использовались в сочинениях других авторов: были тут и спекулятивные подделки (найдена, мол, новая рукопись Пушкина!), и подражания, и пародии, и — традиционный прием юмористов и сатириков — перенесение персонажей из далеких времен в настоящий момент: